— Это могила того человека? — с мрачной улыбкой спросил Богдан. — Тогда, ребят, может, мне стоит остерегаться вас?
Антон сжал кулаки: что этот незнакомец знал о жизни, которую они тут проживали? Что он понимал в новом мире? Здесь не те правила, с которыми их знакомили раньше, они все обратились в пыль. Правило одно: выжить. И они отлично справлялись, пока не пришел какой-то паренек, проспавший пару месяцев и случайно пропустивший апокалипсис, и который будет рассказывать им, как нужно жить и кого бояться. Да кто он вообще?
— Думаете, я инопланетянин? Или мне промыли мозги? — переспросил юноша. — А откуда мне знать, что вы сами люди? Я-то пришельцев никогда не видел...
— Я ему сейчас врежу, — прошипел Антон, но Лиза схватила его за руку.
— Интересно, как же ты это сделаешь... — с легкой задумчивостью прошептал Богдан. — Ты же за куполом, а я на свободе.
И этот чертов идиот был прав, Антон ничего не мог сделать, кроме как угрожать впустую. Хотя он может выкрасть у Лизы лазер, который, в свою очередь, поможет ему убить этого парня и тем самым избавиться от лишних проблем. Но это тоже была лишь пустая угроза. Антон не был уверен, что способен на убийство.
— Хорошо прикрываться этим чертовым полем, не так ли? — прошипел Морозов, начиная понимать, как нелепо звучат его обвинения. Он не может выйти за калитку, чтобы разобраться с этим парнем, но и отказывается пускать его сюда. Так, чего же он хочет?
Но Богдан даже не обратил внимания на эти слова. Он лишь расхаживал взад-вперед по ту сторону купола, безгранично свободный и одновременно одинокий.
— Мы не можем тебя впустить, — пояснила Громова. — Прости. Нам нужно быть уверенными, что ты не представляешь угрозы. Попробуешь войти без разрешения — помни: нас больше. Это не закончится ничем хорошим.
— Я не уверен, что хочу в вашу клетку, — сквозь зубы процедил юноша. — Чересчур много правил и полное отсутствие человечности. Почему я должен верить, что вы положительные герои? Пока вы больше смахиваете на описанных вами бесчувственных пришельцев.
— Думай, как хочешь, — видимо, Громову эти слова не зацепили. А вот Антона очень даже. Неприятно, когда тебя сравнивают с теми, против кого ты борешься, а потом еще приписывают качества этих существ. — Но мы хотим жить, поэтому пришлось меняться. Мы видели, что они могут. И ты прав: никто из нас не может быть уверен, что все еще человек, так как пришельцы способны изменить нашу сущность пока мы спим, но мы застряли тут друг с другом. Если ты, правда, человек, то я искренне рада, что тебе удалось выжить, значит, могут быть другие. Но так как ты жив, у них есть планы именно на тебя. Оставайся рядом с нами, за куполом, и, возможно, мы найдем выход. Постарайся нас понять.
— Я подумаю над этим, — произнес Богдан и тут же добавил: — Ведь в отличие от вас я свободен и могу выбирать свою дорогу.
— Повтори это еще раз, а то вдруг мы суть не поняли, — прошипел Морозов и развернулся в сторону дома. Уж очень надоели ему эти разговоры, одни и те же фразы и этот хвастливый паренек. Он чужой — вот, что важно запомнить. Люди вокруг Антона, даже такие, как Майя или Андрей — они свои. С ними вместе, стоя спина к спине, они пережили смерть всего человечества, искали выживших, оказались в этой ловушке под куполом; они взрослели вместе, учились бороться, растили в себе ненависть к инопланетянам, видели, как те убили Ингу, что сделали с Игорем — все было тут, на этом маленьком участке земли, где каждому пришлось вырастить из себя что-то новое и научиться жить как сироте, борясь с теми, кого никогда не смогут победить.
Наверное, тогда и вымирает человечество: когда становится настолько одичалым и недоверчивым, что начинает делить оставшихся людей на «своих» и «чужих», хотя нужно бороться за каждую жизнь.
— Эй, — он словил руку Лизы возле двери, — ты, кажется, просила о тренировке?
Он осмотрел ее еще раз с головы до пят, отмечая, какая же она хрупкая. И именно эта девушка попросила Антона научить её самозащите. Будто парочка боевых приемов помогут победить пришельцев...