Начал говорить Антон:
— Не думаю, что мои слова будут отличаться от остальных. Спасибо отцу — он научил меня всему, что я знаю... И матери, что не забыла обо мне даже после развода. Лучшему свободному брату в мире, он поддерживал меня в сложное время. Всем, кого я когда-либо любил... Надеюсь, они оказались в лучшем месте, чем мы сейчас, — он передал свечу Игорю. — И да, аминь.
Зато Воробьев удивил Майю: не сказав не слова, он передал все еще горящую свечку дальше в руки Риты.
— Мне нечего сказать, — объяснил он спокойно. — С матерью я попрощался давно. А с отцом... у нас не было хороших отношений. Где бы он ни был, ему оно не нужно.
Миллер некоторое время смотрела на него, ожидая, что он передумает, но Воробьев этого делать явно не собирался. Девушка неуверенно начала.
— Я до сих пор не верю, — произнесла она. — Кажется, что это сон, а утром я проснусь и увижу лицо мамы. Она была чудесная... как и отец. Да, мы часто ссорились... да, что там ссорились, мы скандалили! Я хотела больше свободы, а они, напротив, чтобы я притормозила. Но я редко кого-то слушаю, — девушка усмехнулась сквозь слезы. — У нас в доме мама всегда была главной, и мы с ней были близки... очень. Как подружки, — она улыбнулась. — Папа даже ревновал... Я часто обижала его, не ставила ни во что... Вела себя отвратительно... Но я всегда любила их и хочу, чтоб они знали. Мне кажется невозможно любить сильнее. И, если честно, мне кажется, что умереть вместе с ними было бы правильным решением, потому что жизнь без них чертовски неправильно. Дышать без них неправильно...
Миллер в который раз судорожно заплакала, прислонившись к Антону и впихивая свечу в руки Андрея.
— В принципе, все сказали, что нужно было. Я не умею красиво говорить... Просто спасибо матери: я был не лучшим сыном, но она была лучшей мамой. Аминь.
Свеча перешла к последнему человеку, Никите Орлову.
— Когда мать отпускала меня в другой город, она часто повторяла, что ей неспокойно. Я думал, она просто волнуется, как обычно, а теперь... Я даже не знаю. Она всегда волновалась обо мне, звонила чуть ли не каждый день, а я ей врал: говорил, что нормально питаюсь, хорошо учусь... Я обещал ей так много... Надеялся, что когда-нибудь мы уедем в другую страну, заживем по-настоящему. Но теперь это лишь пустые слова. Я не знаю, что добавь. Это ведь бессмысленно, не так ли? Аминь.
Теперь правильно было потушить свечу, но вместо этого Орлов направил её в направлении Майи.
— А ты не хочешь никому ничего сказать? — спросил он. Девушка в нерешительности смотрела на горящий огонек, но быстро помотала головой.
— Я в эти игры не играю, — спокойно осведомила она.
— Может, потому что ты никого никогда не любила? — со злостью спросила Рита, вытирая слезы с щек.
На губах Майи застыла легкая ухмылка.
***
Она подходила к дому. Нет, она бежала. Её пугала полицейская машина, стоящая неподалеку и столпившиеся соседи. Майя молилась, чтобы с папой все было в порядке. Но дверь в их квартиру была открыта, и там толпились люди.
Девочка вбежала внутрь.
— Ребёнок! Уберите ребенка! — крикнул кто-то, но Майя была довольно проворной, чтобы не даться им в руки. Она вбежала в ванную и с криком упала на колени.
Тело отца, все в крови, лежало на полу. Красный цвет был повсюду: на кафеле со слонами, который выбирала мама, на полу, где лежало тело, на ванной и на самом покойнике. Красные руки, красная футболка и штаны, красные открытые глаза. Рядом стояли люди в форме, и на них тоже был капельки красного цвета. Майя пыталась пересчитать эти капли, но сбивалась раз за разом.
Соседка мельтешила неподалеку, хватаясь за голову. Лишь заметив девочку, тихо плачущую на полу, она схватила её за руку и вытащила из квартиры.
Майя кричала, умоляла, пыталась вырваться, но еще несколько людей помогли вынести её.
— Послушай, смотри на меня, смотри на меня, — соседка прижала Майю к себе и зажала её лицо руками. — Он позвонил мне за пару минут до того, как сделал это. Сказал, что все это ради тебя, он желает тебе лучшей жизни, и просил передать, что безумно любит, но просто больше не может так. Он устал бороться. Устал выживать. Майя, умоляю, смотри на меня! С тобой все будет хорошо, Майя!
— Нет, нет, не будет, — Майя зарыдала, уткнувшись в плечо женщины. — За что он так поступил со мной? Это не ради меня! Не ради! Он все, что у меня было! За что он бросил меня? За что? Скажите мне!