Андрею было жалко паренька за забором. Вдруг он действительно обычный человек, не понимающий, что происходит, но вполне возможен и вариант контроля его сознания пришельцами, даже без его ведома. Впрочем, он кажется довольно спокойным, несмотря на сложившуюся ситуацию. Если Роза, правда, заинтересовалась им, то никто ее не переубедит в обратном. Ни Олег, ни Никита не были ей друзьями в прошлом, они всегда будут олицетворять ее с богатой девчонкой, ни во что их не ставящей. Перед Богданом она может предстать, как совершенно новый человек, и это не будет обманом. От них, правда, осталось мало от тех подростков, которыми довелось когда-то быть.
Но кто будет слушать его доводы?
Разговор с парнями не клеился, поэтому, допив чай, Андрей поспешил удалиться. На периферии сознания мелькала мысль, что нужно найти Риту, но он пока не был готов. Нужно время.
Он удивился, что никто не заметил Тарасенко, заметающую, как будто так и надо, прихожую. Видимо, у других были проблемы поважнее.
— Эй, — он выхватил веник из ее рук. — Зачем ты это делаешь? Твоего имени нет в графике уборки!
— Я знаю, — она добродушно пожала плечами. — Но меня это успокаивает.
Андрей рассмеялся. Когда он хотел успокоиться, то шел в клуб или напивался с друзьями, но ни разу не использовал уборку как метод релаксации.
Он и сам не знал, почему забрал веник из рук Тарасенко. Возможно, не хотелось слушать разговоры Олега и Никиты, а может, ему самому хотелось помочь ей, чтобы доказать, что способен заботиться не только о Рите. Приятно, когда на тебя смотрят благодарными глазами, хотя ты сделал лишь какую-то мелочь. Иногда у Андрея создается ощущение: поднеси он даже весь мир к Ритиным ногам, она бы лишь закатила глаза и спросила, почему нет подарочной упаковки.
— Может, тебя это и успокаивает, а ты о нем подумала? — юноша кивнул на уже заметный живот. — Не думаю, что ему это на пользу.
— За мной же следят «большие братья», — горько произнесла она. — Что может случиться?
Интересно, может ли Люба полюбить этого ребенка, понимая, сколько крови за него пролито. Осознавая, что инопланетяне проводили опыты и, возможно, на свет появится первый мутант, без чувств и способности любить.
И все равно Андрей убрал веник подальше, взяв с девушки обещание, что она постарается себя беречь. Ему было её жаль: чересчур много испытаний на такую невинную душу.
— У тебя есть другой способ успокаивать нервы? — поинтересовался он, провожая Любу в комнату.
— Да, — скромно ответила она. — Молитвы.
Андрей никогда не был набожным человеком. Хотя и не отрицал возможность существование Бога. Просто его душа более приземлена, чем Любина: главное, чтобы была еда, вода и место, где поспать, а об остальном и ничего задумываться. Вера же подразумевает чистоту, способность мыслить глубже, чем остальные смертные. Любина душа должна попасть в Рай, а такая, как у Андрея, скорее всего, просто умрет с телом. Интересно, где окажется душа Риты?
И все-таки сейчас он чувствовал себя настолько измученным, что немного веры совсем бы не помешало. Конечно, это не спасет его жалкую душонку и не наставит на путь истинный, но все же может подарить хоть легкое чувство очищения от своих грехов.
— Можно я помолюсь с тобой? — спросил Андрей, открывая перед девушкой дверь. Он даже не был уверен, что так можно, вдруг человек должен быть лишь наедине с Господом, может, она примет такое предложение, как оскорбление или неуважение к её вере.
Но Люба лишь улыбнулась и кивнула, приглашая зайти.
— Ты знаешь какую-то молитву? — поинтересовалась она, садясь перед иконой. Андрей повторил её движения.
— «Отче наш» немного, — произнес юноша. На самом деле он знал лишь начало и конец, но это ведь лучше, чем совсем ничего.
— Повторяй за мной, что не помнишь, — улыбнулась Люба. — Отче наш, сущий на небесах!
— Отче наш, сущий на небесах! — повторил Андрей. Он пару раз слышал, как молится Люба, и обычно она произносила «Отче наш, Иже еси на небесех!». Наверное, сейчас она специально использовало перевод для Андрея, чтобы тот понял суть.