В этот момент на кухню вновь зашла Люба, держа в руках какие-то конфеты и небольшой рулет.
— Там еще есть наверху, но я дотянуться не смогла, — пробурчала она себе под нос. — Но, если хотите, я достану!
— О, Боги, — Роза шумно выдохнула. — Сядь уже и пей чай.
Тарасенко сразу же подчинилась словам, даже не поднимая взгляда. И Орлов что-то еще говорит о плохом отношении к этому созданию? Да такими, если не помыкать, они пропадут. Некоторым суждено родиться, чтобы слушаться других.
А Ольшанские всегда умели руководить. У них это в крови.
***
— Пап? — девочка лет семи шла по коридорам особняка. К груди она прижимала большого плюшевого зайца, любимую игрушку детства. — Пап?
Ей казалось, что она слышала какой-то громкий звук, и теперь было очень неспокойно одной в большой комнате. Даже зажжённый светильник, который Роза обычно оставляла на ночь, не помогал.
Девочка вышла на улицу. В воротах стоял внушительный по размерам джип, и двое мужчин затаскивали внутрь что-то большое, запрятанное в черный мешок. У одного из них на перчатках виднелись красные капли.
Кто-то дотронулся до плеча Розы, и она чуть не вскрикнула.
— Что ты тут делаешь? — за спиной стоял отец, и девочка бросилась ему в объятия.
— Я просто испугалась, — прошептала она. — Что произошло? Мне показалось, я слышала какой-то звук. А кто эти люди?
— Успокойся и иди в кровать, — спокойно произнес отец. — Люди делают свою работу, не нужно им мешать.
— А почему ночью? Это не опасно? И что в мешке? — задала еще несколько вопросов Роза.
— Послушай, — мужчина присел на корточки, чтобы их лица оказались на одном уровне. — Ты же знаешь, что мы — Ольшанские, и у нас есть правила. Например, никому никогда не проигрывать. Так вот, эти люди просто помогли мне достичь победы, чтобы моя семья ни в чем не нуждалась. Ничего страшного. Я их попросил, и они сделали свою работу, как и положено.
— Они не выглядят радостными, — прошептала Роза. — Они пугают меня.
— Чтобы выполнять работу, не нужно радоваться. Они лишь делают то, что хорошо умеют, как и все мы. Всегда есть те, кто командуют, и те, кто подчиняются. А теперь, — он потрепал дочь по голове, — иди спать, и все окажется лишь сном, когда ты проснешься. А я пойду и вознагражу этих людей за работу.
Кивнув головой, Роза зашла внутрь, пока отец с большим конвертом в руках направлялся к незнакомцам.
***
Сейчас, спустя десять лет, Ольшанская до сих пор не понимала, была ли это реальность или сон. Впрочем, она не хотела об этом задумываться, но в детских кошмарах события той ночи часто преследовали её, не давая ребенку ответа, что же было в черном мешке. Теперь Роза могла уже догадаться, но предпочитала не думать. Как и не хотела думать о смерти Инги. И своих родителей.
Отец действительно дал Розе все, о чем только можно мечтать, и лишь иногда она чувствовала, что ей чего-то не хватает в жизни, чего-то очень важного, доступного всем, но невозможного для неё. В такие моменты Роза предпочитала просто отключаться от дурных мыслей. Это всегда здорово получалось.
Родители дали ей свободу еще в раннем детстве, почти постоянно пребывая в разъездах и лишь отправляя короткие открытки. Со временем даже открытки перестали приходить. О таком понятии, как семейный ужин Роза узнала лишь в девятом классе, побывав в гостях у одной девочки, с которой её поставили в пару для совместной работы. Тогда ей это показалось диким и нелепым, но её еще долго преследовал оттенок легкой грусти, вызванный этим воспоминанием.
— Может, возьмешь что-то, если уж так просила принести? — Ольшанскую вытащил из мыслей голос Никиты.
Вздохнув, девушка потянулась к неплохим на вкус трюфелям, делая еще один глоток чая. Сейчас был момент, когда ей хотелось знать, о чем думают остальные в доме. Осознают ли они реальность происходящего? Насколько сильно ненавидят её? Но куда там, она даже в своих мыслях не могла до сих пор разобраться. Смерть Инги казалась лишь фрагментом из фильма, искусственным и немного неправдоподобным, на который бы Роза никогда не пошла. Но сейчас той девушки действительно нет. А Ольшанская в компании совершенно чужих людей, и хоть они не понимают этого, но она, привыкшая быть в центре внимания, чувствует себя потерянной в этом обществе.