Орлов лениво поднял голову. Не похоже, что его интересовало происходящее здесь. Истинный, не забивающий голову чужими проблемами, спортсмен.
— Да, верю, — спокойно ответил Никита. — Я люблю своих родителей. И любил девушку, с которой встречался до переезда.
— А потом? — протянула Ольшанская.
— А потом я приехал сюда, — как глупому ребенку, пояснил Орлов, и, увидев, что она все еще ждет продолжения, добавил: — И все.
Ольшанская тихо фыркнула, а спортсмен закрутил бутылку. Она показала на Антона.
— Вот, ты же вроде нормальный парень, — начал Никита. — Зачем бегаешь за девчонкой, если она уже сделала выбор?
Возможно, такой вопрос немного сконфузил Морозова, но он все же спокойно ответил:
— А я ни на что и не претендую. Такое понятие, как друзья, тебе известно?
Даже не дослушав, что скажет Орлов, он закрутил бутылку. И вот, Игорю не везет уже второй раз, почему бы и нет!
— Что у тебя с той училкой, Мариной Ивановной? Мы с ней живем по соседству, и я не раз видел, как ты ходишь к ней.
Именно таких вопросов Игорь и не хотел слышать. Появилось желание вскочить и зарядить в лицо Антону за его ухмылку и неподобающие мысли. Марина Ивановна была самой доброй женщиной на свете, и не хотелось, чтобы её имя всплывало в дурном свете после смерти.
***
Мальчик несколько раз нажимает на звонок. Может, ему не стоит так трезвонить и надоедать бедной учительнице? Он бы и не пришел, если бы тетя Шура не уехала в село на пару недель. А больше... больше у него никого нет.
Дверь открывается, и женщина в тапочках и халате выходит наружу. Навряд ли она ожидала гостей, особенно таких.
— Боже, что случилось с тобой? — Марина Ивановна хватает его за руку и тянет в дом.
Лицо Игоря похоже на месиво, в запекшейся крови, с опухшей губой и немного посиневшим веком. Ему бы просто чистой воды и, может, немного льда, чтобы приложить к глазу.
Марина Ивановна тянет его в ванную. Первым делом старается смыть кровь, и Игорь, как завороженный, смотрит на стекающую красную воду. Кое-где кровь уже засохла, и её приходится отдирать… не самое приятное зрелище.
Она дает ему вату и говорит держать у кровоточащего носа, а второй рукой приказывает зажать переносицу. Он слушается, что еще приходится делать? Вата скоро становится алой, и он берет другую.
Марина Ивановна в это время обрабатывает его разбитую губу. Она слегка опухла, но это мальчика не пугает: такое уже не раз было, и нередко само проходит. А вот то, что глаз отек и картинка размазывается — это уже беспокоит. Марина Ивановна хватает из холодильника кусок замороженного мяса и подносит к веку. Игорю немного больно, но он не стонет, видит, что женщина и сама волнуется. В конце концов, она же не медсестра, а простая учительница.
Потом Марина Ивановна достаёт из ящичка мазь и наносит на места ушибов. Игорь не выдерживает и тихо стонет, но тут же прикусывает губу.
— Дальше я бессильна, — произносит учительница. — Может, в больницу?
— Нет-нет, спасибо, — Игорь уверенно качает головой, отчего картинка вокруг начинает кружиться. Он никогда не посещает докторов в таких случаях, они обязательно захотят узнать, что с ним случилось, потом позвонят в службу опеки, а дальше лучше не представлять... Что бы с ним сделал отец, если бы Игорь и вправду пожаловался на него в какие-то органы... Это избиение показалось бы пустяком.
Раньше мальчик никому не рассказывал об отце, хотя многие, наверняка, догадывались... Но теперь в глазах Марины Ивановны было видно: без ответа он не уйдет.
— Это сделал с тобой папа? — ласково спрашивает она, но в словах слышится страх. Игорь лишь слабо кивает. — Мы обязаны сообщить в социальную службу! Ты должен рассказать, что он делает с тобой!
— Нет! — звучит резче, чем хотелось. Ему не нужна ничья помощь и в детдом он не хочет. Шансы, что какая-то семья возьмет четырнадцатилетнего, затравленного мальчишку, равны нулю. Берут или малышей, или улыбающихся, полных энергии, деток. А такие, как Игорь... у них нет шансов.
— Я не могу тебе помочь, — слабо произносит Марина Ивановна. — На две недели приезжает моя дочь и... ты знаешь… она…
— Я понимаю, — помогает ей Игорь. Он так часто слушал рассказы учительницы об её чудесной дочурке, что прекрасно осознавал, почему она так хочет, чтобы все прошло идеально. А грязный, побитый мальчишка — это не то, что подразумевается под словом «идеально».