— А что потом? — первая нарушила тишину Майя. — Ты собираешься с кем-то...
— Я не знаю! — резко оборвал её Игорь. — Я просто не хочу бороться, я не создан для этого.
И снова гул поднялся в комнате, большинство кричали на Воробьева, что он слаб и труслив, если отказывается от борьбы, но он лишь смотрел на них и не произносил ни слова.
— Эй, успокойтесь, — подняла руки вверх Лиза. — Или тут все готовы выйти бороться с существами, которые сильнее, умнее и по всем показателям лучше нас? Лично мне было бы страшно. Я без понятия на что они способны. Видят ли они сейчас нас? Способны ли читать мысли? Может, они умеют контролировать сознание? Мы говорим о какой-то борьбе, но пока совершенно ничего не можем сделать, так, может, будем размышлять более трезво? Если Игорь не примет их предложение, то завтра будет снова болен, а следом за ним, возможно, все мы. И таким образом у них будет рычаг воздействия уже на каждого.
— Ты предлагаешь ему пойти на их условия? — тихо спросила Рита.
Андрей не хотел идти на поводу у пришельцев, но, с другой стороны, он ни на секунду не верил, что они способны бороться. Человечество как раса мертва. Это стоит признать. И хотя он до сих пор не в состоянии понять, почему в живых остались кучка старшеклассников, все же это конец. Инопланетяне убили все человечество, а потом на их глазах превратили горстку пепла их одноклассницу. И Андрей уверен, что это не первый раз, когда они демонстрируют свое превосходство. Ему это напоминает игру в кошки-мышки. Только там у мышей есть шансы на выживание, а у них нет. Но, видимо, гуманоидам нравится сам процесс игры.
— Это не мое решение, — отрезала Лиза. — Это решение двух людей. Я лишь констатирую факты. Вопрос следующий: кто готов быть вторым человеком: пойти на сделку с инопланетянами и помочь Игорю? Кто не хочет наживать себе врага в лице существ, которых победить на данный момент нереально?
Андрею не совсем нравится, как говорит Лиза. Слишком уж много обречённости и железа в её словах. Разве лидер не должен давать надежду, маленькую искру, которая должна держать их на плаву? А с другой стороны, разве это не правда? Если Игорь не выполнит условия, заразятся все постепенно. Андрей даже начинает злиться на бывшую одноклассницу. Почему же она сама не примет на себя этот крест? Пусть переспит с Игорем, родит маленького инопланетянина, если ей так легко об этом рассуждать.
— Наверное, я, — раздался тихий голосок, — я не готова бороться. И я хочу, чтобы Игорь был здоров...
Тарасенко практически пищит, и вся сжимается, будто думает, что её будут бить за эти слова. Сегодня она впервые распустила свои рыжие волосы, и они нечёсаной копной лежат на хрупких плечах, а большие и испуганные глаза смотрят в пол, вырисовывая на нем узоры пушистыми тапками. Сама она довольно маленькая, с небольшой головой, короткой шеей, совсем крошечным носом, молочной кожей и рассыпчатыми веснушками на вечно краснеющих щеках — какой из неё боец?
Но Андрей помнит, с какой заботой она ухаживала за Воробьевым, и чувствует некоторую жалость и сочувствие к ней. Может, инопланетяне специально собрали вместе таких разных людей: непокорные пойдут на мучительные опыты, а те, кто не готов противостоять, станут родоначальниками новой расы.
Они все обречены, просто каждый по-своему.
— Ты уверена? — тихо спрашивает Игорь.
Люба качает головой в знак отрицания, но произносит:
— Да.
Андрею жаль её, девушка боится: это можно прочитать по её лицу. На Игоря смотреть еще тяжелее, хоть он и выздоровел, но стоит весь скорченный и несчастный. Он не хочет причинять боль Любе, не хочет, чтобы инопланетяне пользовались ею, не хочет быть основоположником дьявольской расы, но и не хочет оставаться больным или умереть.
Жестокий выбор. Сложный выбор. Как эти твари смогли испортить вещь, которую, как казалось Андрею, невозможно не хотеть? Секса жаждет любой мужчина. И Игорь должен сейчас быть счастлив, что ему перепадет. Но когда в след за совокуплением (по-другому это не назовешь) следует вынашивание нечеловеческого выродка, то это страшно.
И Игорь слабо кивает. «Спасибо», — можно прочитать по его глазам, и каждый знает, что этот немой возглас обращен напрямую к Тарасенко. Это похоже на расчетливый договор, как в старые времена. Но сейчас немного жёстче: эти двое нравятся друг другу, но они настолько беззащитны, что несправедливо ставить их в такое положение. Как все будет происходить? Они договорятся о времени? С одеждой или без? Расчетливо и быстро, как требует договор, или медленно и нежно, как могло бы быть по любви? Андрею мерзко даже думать о таких вопросах. Все должно быть не так.