— Не надо! Не говори! — она знала, что он хочет начать разговор о её душевном состоянии и посещении психолога. — Я должна извиниться... Я вела себя ужасно. Вы с мамой беспокоитесь обо мне, и это нормально. Я бы тоже беспокоилась, будь у меня такая дочь. Хотя нет, — Рита поежилась. — Я бы ненавидела её.
— Мы не ненавидим тебя, — слабо улыбнулся папа.
— Вот и я об этом же... Вы терпите меня, а я-то знаю, как бываю ужасна... Я так злилась, что ты ударил меня, но это было заслужено. Я не имела право так говорить о маме и о тебе. И Дима мне этот не нужен, я просто постоянно кому-то хочу что-то доказать... и сама уже запуталась зачем.
Рита решилась поднять взгляд, отец смотрел на неё пристально, но с некоторой усталостью. Возможно, она и есть причина его резкого старения.
— Ты не обязана быть лучше всех во всем. Так не бывает, — произнес он. — Будь такой, какой хочешь себя видеть. И да... Рита, мне не следовало поднимать на тебя руку... Прости.
Он не говорил про психолога, и девушка была несказанно рада этому. Возможно, они с мамой больше не думают о ней, как о психопатке.
— Где ты была? — перевел тему отец, и Рита чуть не закатила глаза: опять допрос. Но она вздохнула несколько раз и посчитала до пяти: это просто любопытство, он не контролирует её.
— С Лизой, — призналась Миллер. Громова сказала, что отец не имел права бить её, но еще больше сама Рита не имела право говорить такое о собственных родителях. Еще Лиза сказала о том, что Дима — ужасный вариант, и о чем она только думала.
— Тогда понятно, — улыбнулся отец и ласково погладил её по голове. Рита подошла ближе к нему и крепко обняла.
Она не нуждается в психологе, они могут решить все сами... как семья.
***
Какой-то шум вывел Риту из задумчивого состояния. Недолго думая, она побежала по ступенькам вниз. Девушка выглянула в комнату, но там никого не было. Прислушавшись, она поняла, что все во дворе и пошла следом.
Ребята столпились вокруг, но за спиной Орлова Рита никак не могла уловить суть происходящего. Она толкнула спортсмена в сторону и увидела на его лице улыбку. Наконец, картинка открылась и для неё... Люба вернулась.
Она сидела на траве в белой длинной рубашке, похожей на ночную, с приглаженными рыжими волосами и легким волнением на лице. Олег подбежал и помог ей встать, Орлов присоединился к нему.
— Как ты?
— Что с тобой случилось?
— Куда тебя забрали?
Вопросы посыпались с разных сторон, но Люба все еще выглядела потерянной. Она с легким испугом смотрела на окружающих людей, будто вспоминая каждого.
— Я плохо помню, — наконец раздался голос Тарасенко. — Они вкалывали мне что-то... И ничего не говорили... Я все время спала или была в полуобморочном состоянии. Им нужно было...
Неожиданно она замолчала, и Рита отступила в сторону, чтобы посмотреть, что так взволновало Любу, а точнее, кто.
Игорь стоял на крыльце и, кажется, забыл, как нужно двигаться. Он столько ждал её возвращения, не спал ночами, постоянно спрашивал и винил себя, а теперь... Теперь он просто смотрит на Любу, не зная, что делать.
Она была дорога ему — только слепой не заметит этого, но им не дали времени привыкнуть друг к другу, начать доверять... полюбить. Просто вынудили переспать ради достижения «высшей цели», пренебрегши их неготовностью к такому шагу.
Люба еще долго не отводила взгляд от юноши, прежде чем решилась произнести:
— Я... я беременна.
Её губы дернулись в нервной полуулыбке, и девушка горько всхлипнула.
Глава 9 — Олег
И случилось так, что когда дети человеческие умножились числом,
Родились у них в те дни прекрасные и миловидные дочери.
И увидели их ангелы, Сыны Неба, и возжелали их, и сказали друг другу:
«Давайте выберем себе жен среди детей человеческих,
Чтобы родили они нам детей».
(Книга Еноха)
Игоря забрали на следующий день после Любы. К счастью, с ним не возились так долго, и вернулся он уже абсолютно здоровым. Будто и не было всех тех ужасных ночей, когда он был уверен, что станет следующей жертвой войны после Инги. Теперь они с Любой почти каждую минуту проводили вместе, узнавая постепенно друг друга. Маленькими шажками они двигались в правильном направлении и, казалось, даже были счастливы, несмотря на все, что происходило вокруг.