Майя Донская, свесив ноги вниз, увлеченно читала книжку. Рядом лежала пачка печенья и периодически девушка тянулась к нему. У неё были немного растрепанные каштановые волосы, еле достающие до плеч, глаза цвета шоколада, слегка заострённое лицо и россыпь темных веснушек на носу. Никита помнил, что в школе она всегда подводила глаза черным карандашом, который вечно расплывался, а губы были бледного цвета, будто у мертвеца. Сейчас косметики на ней не было, и девушка выглядела намного нежнее… пока не начинала говорить, конечно же.
Когда Никита подошел, плечи у Майи вздрогнули, и она обернулась.
— Что ты здесь забыл? — грубо осведомилась Донская.
— Мне нравится это место, — Никита спокойно сел поблизости и взял в руки книгу, которую читала Майя. На обложке красовалась надпись: «Иоганн Гете. Фауст». — Интересная?
— Неплохая, — Майя фыркнула. — Но тебе бы не понравилась: никто не дерется, а из углов не выскакивают зомби. А насчет места, оно уже занято мной.
— Придется поделиться, — он вальяжно облокотился на локти и посмотрел на небо. Сегодня было облачно, и даже тяжело поверить, что от этих облаков их отделяет невидимый купол. Но тут... тут они будто были ближе... к свободе, небу, прошлой жизни.
— Эй, ты, наверное, не понимаешь, — взбунтовалась Донская. — Я первая заняла это место и хочу находиться здесь одна.
Никита лишь улыбнулся, закрывая глаза. Он делал то, что хотел, и девушка, даже такая, как Майя, не сможет ему это запретить. Но смотреть на то, как она пытается, было немного мило, хотя ей об этом определенно говорить не стоило. Никита плохо был знаком с их классом, а Майя не так уж и часто посещала школу, но было ясно, что она из тех людей, кто не живет, а выживает. И ей пришлось выбрать такой путь.
— Ты много читаешь, тебе не кажется? — он решил продолжить разговор и неожиданно усмехнулся: — Почитай мне… хотя бы страничку. И я отстану.
Майя покосилась на него с явным недоверием. Видимо, в ее голове созрело множество шуток про неумение читать самостоятельно и отсталость в умственном развитии у спортсменов, но желание избавиться от Орлова и получить назад свое место победило, и она, вздохнув, вновь взяла книгу в руки.
— Окей, я напомню тебе как буквы превращаются в слова, но потом ты уходишь, — и получив от него кивок головой, нехотя начала читать:
«В начале было Слово». С первых строк
Загадка. Так ли понял я намек?
Ведь я так высоко не ставлю слова,
Чтоб думать, что оно всему основа.
«В начале мысль была». Вот перевод.
Он ближе этот стих передает.
Подумаю, однако, чтобы сразу
Не погубить работы первой фразой.
Могла ли мысль в созданье жизнь вдохнуть?
«Была в начале сила». Вот в чем суть.
Но после небольшого колебанья
Я отклоняю это толкование.
Я был опять, как вижу, с толку сбит:
«В начале было дело», — стих гласит.
Майя замолчала и отложила книгу, показывая, что продолжения не будет. Никита мог смело признаться: его не поразил Гете. Он не был ценителем заумной литературы и не понимал, зачем заморачиваться над столь сложными вещами, особенно Майе. Ее жизнь явно не было легкой, но она добивала себя еще и выносящей мозг литературой, чтобы окончательно впасть в пучину депрессии.
— Я же говорила, тебе не понравится, — пожала плечами девушка. — Никаких стрелялок и зомби. А теперь прочь с моей крыши.
Никиту не заинтересовал «Фауст», а вот, Майя, напротив. Она была необычайной девушкой, но даже не понимала этого. Она ужасно училась, но читала огромное количество книг; позиционировала себя как абсолютно неромантичного человека, при этом проводя большую часть времени, любуясь небом на крыше; ее острый ум и нестандартное чувство юмора притягивали, но цинизм и безразличие, наоборот, отталкивали. Она хотела казаться испорченной и опасной — у нее получалось, безусловно. Просто Никита был немного из другого теста, чтобы купиться на столь простые методы запугивания.
— Как насчет поиграть в баскетбол со мной? — поинтересовался юноша. Единственным, что ему здесь нравилось, было огромное баскетбольное поле за домом. Там он и проводил большую часть времени, но чересчур привык работать в команде, вот и предложил Майе составить компанию.