— Значит, я могу надеяться на еще одну игру? Или ты предпочитаешь не появляться на людях с тупым звёздным спортсменом?
— Возможно, я чуть-чуть поменяю мнение о тебе, — Майя безразлично пожала плечами. — Но ты все равно останешься тупым звездным спортсменом, как ни крути. Это клеймо. Когда начал общаться с Ольшанской, автоматически повесил его на себя.
Впрочем, стоило им зайти в дома, все тяжело завоеванное доверие, тут же разрушилась. Майя категорически отказалась пообедать с ним, скривившись, будто он предложил ей убить человека, а не посидеть за одним столом. Он снова остался один. Никита никогда не рассматривал себя как глубокого человека, думающего о смысле бытия. Он был простым парнем, переживающим о семьей и стремящимся отыскать место под солнцем. Но сейчас было сложно отключать мысли. Они слишком много всего увидели, чтобы просто забыть.
В скором времени его отвлек Антон, сообщим, что Игорь вел себя спокойно целый день. Они немного обсудили это, решив, что завтра тому стоит пообщаться с Лизой, чтобы проверить, как он будет реагировать. Возможно, все обойдется? Никита осозновал, что убивать иногда можно и для верного дела, но это все равно не казалось правильным. Никакая война — межгалактическая или реальная — не принесет ничего, кроме горя.
Никита столько раз слышал, как отца называли героем, защитником, патриотом… И он даже гордился. Ведь умереть за бравое дело – это лучше, чем прожить жизнь, пустую и бессмысленную. Но все равно он не мог придать смерти отца смысл. Он погиб, защищая то, во что верил. Это факт. Но разве не было других путей? Никита знал, что размышлял как мальчишка, верящий, что все можно решить столь просто. В пять лет он думал, что президент должен распечатать больше денег и, таким образом, побороть бедность. Он считал себя чертовски умным малым, но отец объяснил ему, что жизнь и сам мир, в котором они живут, гораздо сложнее. А Никита, даже повзрослев, все равно хотел верить, что все можно решить великой силой переговоров. Хотя… какое теперь значение?
Мир был глуп. И они все. Воевали против друг друга, как свора собак, каждый защищая интересы своей нации, а нужно было бороться за Землю. Объединяться, чтобы быть готовым к тому, что произошло. Вот она, настоящая война, с сильным противником. И их народ – земляне – не были к ней готовы.
Глава 11 — Антон
И сказал Господь в сердце Своем:
Не буду больше проклинать Землю за человека,
Потому что помышление сердца человеческого
Зло от юности его.
(Бытие 8:21)
Антон не мог охарактеризовать себя как тактичного, милого парня. Люба, которая сама по себе казалось слабой, а теперь была еще и беременной, его пугала, казалось, больше, чем инопланетяне. Он старался избегать ее, а при встрече опускал глаза, старательно уделяя внимание всем пылинкам на полу. Их пара с Игорем не казался ему милой, ее забота и беспокойтсво — лишь последствие первой близости и ноши, под названием будущий ребенок. А Игорь очень даже легко отделался: сидит в собственной комнате, еду ему приносят, никаких обязательств и проблем. Конечно, звучало жестоко, но Антон, попади в такую ситуацию, хотел бы сбежать. Что может быть хуже: вчера девственник – сегодня отец? Разве что нашествие инопланетян и всемирный апокалипсис…
Но при мысле о том, что они обсуждали его убийтсво, к горлу подступала тошнота. Антон никогда так много не думал о смерти, как в последние пару дней. Попадут ли они в то идеальное место, описываемое в Библии? Им еще двадцати нет, а уже куча грехов. Антон, например, пьет, матерится, обсуждает людей и посмеивается над ними, заводит знакомства на одну ночь... И это только начало списка. А если они убьют Игоря, будет ли шанс попасть в Рай или его врата навсегда станут закрытыми? Или, может, никакого Рая и нет, либо он только для избранных: мать Терез, каких одна на тысячу лет. Разве тот же Антон может соревноваться с такими людьми за место под солнцем? Тогда, что же их ожидает… вечный Ад? Или он вернется на землю и будет бродить как дух в полном одиночестве, не понимая, что происходит? А вдруг душа останется в мертвом теле и будет кричать, но никто её не услышит? Антон читал одну теорию, что жизнь после смерти – череда снов. Бывает же, что задремаешь и снится всякий бред: один образ глупее другого, и нет в них никакого потаенного смысла, чтобы открывать сонник. И вот, после смерти человек, можно сказать, засыпает, только уже навечно. Он не понимает, что происходит, лишь остается в плену своих сновидений, которые никогда не заканчиваются. Ну и, конечно, самый возможный вариант для ученых: а если потом вообще нет? Ты умираешь — и все. Твое тело разлагается, его едят черви, куча тысячелетий проходит, а тебя нет. Ты просто труп в земле, поросшей травой, если повезет.