— Все наладится, — он все-таки решает дотронуться до неё, но Лиза, как испуганный зверь, отходит на шаг. В её глазах читается смятение, испуг и злость.
— Наладится? — удивленно переспрашивает она, и Олег лишь глупо кивает.
— Да, может, сейчас тебе и не верится, но мы сможем это пережить. Все будет...
Лиза не дает ему закончить. Сдавленный смех наполняет коридор, сначала это лишь хриплое шипение, но вскоре девушка уже душераздирающе хохочет, впадая в истерику.
Где он начитался этих фраз? Как у такого умного парня поворачивается язык говорить настолько глупые вещи?
— Наладится? — она прижимает руки к сердцу, не прекращая смеяться. — Мир зацветет, единороги сойдут с небес, и все мертвые вернутся на землю? Да наступит же Рай в нашем проклятом мире? — резко её лицо становится хмурым, будто и не было того смеха. — Никогда не будет как прежде. Мы не станем теми, кем были. Наладится? Что может наладиться? Наши близкие мертвы! Мы убили собственноручно друга, а потом запокали его. И с этим ничего не поделать. Мы потеряны, Олег. Нам не спастись.
Она открывает рот, чтобы еще что-то сказать, но лишь шумно выдыхает и поспешно уходит. С одной стороны, Лиза понимает, что Олег хотел успокоить её, но у него не получилось. Как банальные фразы могут помочь? Как вообще можно такое говорить? Лучше бы он обнял её, сказал, что не винит, держал бы крепко-крепко... Но он лишь бубнил ненужные слова, в которых не было ни капли искренности или правды. Такие слова говорят политики, когда во время войны хотят успокоить граждан, мол, все наладится и жертвы были не напрасными. Суть в том, что никто эти речи не слушает, потому что каждое слово в них пафос и фальшивка.
Лиза считает до десяти, прежде чем войти. Ей нужно успокоиться, собраться, сделать то, что хотела. Вот бы развернуться и убежать, ведь никто от неё ничего не требует... Но Лиза знает, что должна это сделать, в глубине души она хочет этого. И девушка дергает ручку двери. Если честно, она ожидала, что комната будет заперта, но и тут её надежды не оправдались. Дверь слегка скрипит, и Лиза делает шаг вперед в маленькую комнатушку. Майя даже не оборачивается, чтобы посмотреть, кто зашел. Она просто лежит на своей кровати, умостившись на бок, и буравит взглядом одну точку. Лиза неловко топчется на пороге, надеясь, что хозяйка комнаты скажет ей хоть что-то, но та молчит. Тогда Громова подходит ближе и садится на краешек кровати. Каштановая голова медленно оборачивается, чтобы взглянуть на неё, и в огромных глазах шоколадного цвета нет ни единой слезинки... лишь пустота.
— Зачем пришла? — грубо спрашивает Донская, и Лиза задумывается: действительно, зачем она пришла? Теперь она чувствует еще большую вину перед Олегом, потому что вопрос «Как ты?» прямо лезет из горла.
— Хотела убедиться, что ты в порядке.
— Не притворяйся, что тебе не плевать, — Донская кривится; её голос наполнен такой злостью и ненавистью, что Лизе становится не по себе от того, как в человеке помещается столько агрессии. — Я вешаться не собираюсь. Можешь идти.
— Я хотела поблагодарить, — тихо произносит Лиза.
Некоторое время в комнате царит молчание. Донская закрывает глаза, будто пытается заснуть, но Громова сидит рядом с ней, не двигаясь с места.
— Перестань делать это, — настойчиво просит Майя и не дает задать Лизе какой-либо вопрос: — Перестань притворяться козлом отпущения или жертвой! Это была не твоя задача, ты, вообще, никому ничего не обязана, а делаешь вид, будто на тебя повесили ношу. Ты не создана для убийств, ты бы не смогла… А я вот смогла.
В её голосе появляется горечь, и Лизе становится не по себе. Она помнит, как вцепилась в Антона, когда Игорь испускал последний вдох. Его смерть была быстрой. И бессмысленной. Инопланетяне хотели устранить Лизу, а он просто выполнял приказ. Загадкой лишь остаётся, почему они не сделали это сами. Зачем было рисковать одним из группы?
— Ты не убийца, — произносит Лиза и умащивается поудобнее на кровать рядом с Майей.