Раевская сделала несколько шагов в их трехкомнатную квартиру. По привычке вытерла ноги об светло-бежевый коврик. Здесь ничего не поменялось: те же стены любимого салатового цвета, большое зеркало и огромный стеллаж с книгами. Автоответчик мигал, сообщая о непрочитанных сообщениях, но кого они сейчас волновали? Инга прошла дальше, заходя в свою комнату. Стены зеленого цвета, аккуратно заправленная постель, находящаяся возле окна, плакат любимой музыкальной группы и несколько дисков, выпавших из коробочки — все здесь было родным и привычным.
Инга, как в трансе, присела на краешек дивана, заметив подарочный пакетик, лежащий на нем. Она открыла его, доставая содержимое. С любовью посмотрела на совершенно новую книгу Стивена Кинга «Под куполом»; именно ее она попросила привезти отца из командировки. Она любила читать, и уже вполне могла похвастаться собственной небольшой библиотекой. Папа знал это, и всегда поддерживал любовь дочери к литературе.
Инга с загадочной улыбкой открыла книгу и услышала этот привычный скрежет страниц, доказывающий, что она первая, кто делает это. После поднесла её к лицу и вдохнула аромат. Книги чудесно пахнут: вот, что она доказывала всем в детстве, делая это ритуалом, каждый раз беря в руки новое сокровище. Привычка осталась до сих пор.
Глаза наполнились слезами. Отец приехал и купил то, что она просила... он никогда не забывал. Приложив книгу к груди, Инга приподнялась, и, будто бы не замечая стоящих в дверях ребят, пошла в комнату родителей. Чемодан отца стоял на самом проходе, но половина вещей из него не была разобрана. Ее отец был до горя педантичен: никогда не оставлял что-либо недоделанным.
Две кучки пепла лежали на полу, и Инга присела, чтобы поближе разглядеть их. Не выдержав, она поднесла руку к одной из них, в каком-то наваждении пропуская сквозь пальцы сыпучие частички.
Она не понимала, о чем думает, но размышлять, в прочем-то, и не хотелось. Понимание — это то, к чему стремится каждый человек, и оно его губит, в конце концов. Инга поняла истину еще тогда, очнувшись в классе, но человеческий мозг так многофункционален: если понадобится, он будет скрывать информацию даже от своего носителя, если тот к ней не готов. Инга заблокировала эту информацию… но блокировка спала. Слезы медленно текли по лицу, но она не замечала их. Была какая-то абсолютная пустота внутри, и девушка бы еще долго просидела бы в оцепенении, если бы Олег не подошел к ней, аккуратно касаясь руки.
Её зеленые глаза встретились с его карими, и Инга, прижавшись к нему, дала волю слезам в полной мере.
— Тихо-тихо, — прошептал он, гладя её по волосам. — Мы не знаем, где они.
— Мы знаем, — у Инги началась истерика, и она истошно зарыдала, еле находя в себе силы, чтобы говорить. — Посмотри... Какая это пыль? Это прах... Они мертвы! Это все, что осталось! Господи, как такое могло произойти?
— Это невозможно, — замотал головой Олег, прижимая к себе горько плачущую девушку. — Не могут люди резко превратить в пыль... пепел... прах — неважно, черт возьми! Где же тогда аварии и падающие самолеты? Ты бредишь... Нам нужно уйти отсюда!
— Куда? — спросила она, вглядываясь в его глаза. — Здесь мой дом! Куда мне идти?
Она упала на пол, но Олег резко подхватил ее, пытаясь поставить на ноги.
— Успокойся, — крикнул он, но она не понимала. — Умоляю, Инга!
— Нет, ты не меня не слышишь! — она горько рыдала, закрывая лицо руками. — Их больше нет! Что мне делать? Как их хоронить? Как такое могло произойти?
Было так больно. Она задыхалась и умирала прямо здесь и сейчас, а никто не понимал. Совсем одна среди кучи праха. Олег попытался схватить ее за руки, но Инга лишь отбивалась, ничего не желая больше, как остаться лежать на полу, скрутившись пополам.
Придя в себя, Игорь подбежал к Олегу, подхватывая Ингу с другой стороны, а Люба так и осталась стоять, прижимая руки к лицу, сдерживая непрошеный крик.
Произошло нечто ужасное: кто-то убил ее родителей, а теперь ее саму убивают. Инга умоляла, чтобы к ней не прикасались, дали остаться дома, где ее место, но никто не слышал. Мир умер. А жива ли она?
Глаза медленно закрылись, принимая неизбежное. Возможно, когда она их откроет, то от них всех тоже останется лишь кучка пепла.