Чего она ожидала? Слов благодарности? Прощения? Заботы?
Убийц не прощают. Для неё и так сделали много исключений и поблажек.
Женщина спокойно ходила по кухне, готовя обед. Майя стояла в сторонке, не решаясь произнести ни слова. Она так привыкла, что этот дом — её собственность, теперь было странно видеть, как кто-то другой готовит здесь и ведет себя как хозяин. В прочем, тут Донская тоже хотела чересчур многого. Это жилище никогда не было домом.
Тетя поставила на стол одну тарелку с едой для себя. Девочка не произнесла ни слова: в конце концов, она и сама может себе приготовить.
— А теперь слушай меня, — женщина села за стол, поднося ложку с супом ко рту. Донская осталась стоять, прижав руки к животу: голод давал о себе знать. — Мы с Сергеем, — она с горечью сделала акцент на имени покойного мужа, — взяли тебя в наш дом, хотели дать семью, которой ты лишилась. И что мы получили взамен? Лишь твою неблагодарность, абсолютное безразличие и гадкое поведение. Мы старались прощать. Но убийство, Майя, я не готова простить. Мне все равно, что кто-то называет произошедшее «несчастным случаем», уж я-то знаю, кто истинный убийца: девочка, о которой Сергей лишь хотел позаботиться.
Слезы медленно потекли по щекам. Каждое слово обрушивалось на Майю неподъемным грузом, а клеймо «убийца» все еще звучало в ушах. От него нельзя избавиться. Нельзя перестать быть ужасным человеком. Мать ушла от неё, потому что не могла выносить больше этой семьи, отец покончил с собой, лишь бы избавиться от дочери-подростка, дядя умер из-за её глупости, а тетя ненавидит... Все по заслугам. Она заслужила.
— Я не могу выгнать тебя из дома, — пожала плечами тетя, — я продолжу числиться твоим опекуном. Куда тебя отправить? В приют? При живом родственнике? Мне не позволена такая роскошь. После смерти Сергея не представляю, на что жить, может, хоть льготы, которые выделяет на тебя государство, помогут. Но я не твоя семья, Майя. Запомни правила: ты живешь сама по себе, стараешься, как можно реже появляться здесь в моем присутствии и никогда не упоминаешь имя моего мужа. Мы чужие люди. Запомнила?
Майя молча кивнула, стараясь успокоить сердце и остановить поток слез. Не выдержав, девочка выбежала из дома, нуждаясь в свежем воздухе. Те стены резко перестали казаться крепостью, благодаря которым она смогла спрятаться от мира, теперь это место чужое, и ей там не рады.
Это была первая ночь, которую Майя провела на лавочке в одиночестве. Было холодно, живот противно требовал еды, а слезы все текли по щекам. Ее первый урок выживания. Со временем Майя познала еще много таких.
***
В этот раз Майя закрыла свою дверь на замок, и ни на зов Лизы, ни на просьбы Орлова, девушка не отреагировала. Они не были ей нужны. Она и сама себе нужна не была. Единственное, в чем поистине нуждалась Майя — это еда, вода и теплая кровать. И тут можно было все найти. Так, какая разница, что мир умер? Или что их реальность не реальна, а она даже не способна это доказать? Так ведь проще: будто она существует, но может отпустить все на самотек.
Хотя... без алкоголя и сигарет действительно тяжело. И никакое общение, подруги, друзья, задушевные разговоры не смогут заменить того чудесного забытья, которое дают эти вещи. Вот, от чего Донская бы не отказалась.
Глава 19 — Андрей
Ибо, говорил он, я видел Бога лицем к лицу,
и сохранилась душа моя.
(Бытие 32:30)
Он любил ее. Сейчас это казалось даже более реальным, чем в школе, когда все думали, что это просто глупая первая влюбленность. Он всегда знал, что это не так. Рита слишком сильно засела в его голове, чтобы надеяться, что уйдет оттуда добровольно. Иногда Герасимов ненавидит в себе это всепоглощающее чувство, сжигающее его целиком, но ничего не может с собой поделать. Он потерял все: отца, как только родился, мать – во время пришествия пришельцев. А Рита – это та девочка, которая в четвертом классе села рядом с ним за парту и сказала, что отныне он будет носить ее книжки. Она была его первым настоящим другом, первой любовью, она стала для него частью семьи, которая, наконец, показалась более полной. Андрей понимал, что нельзя оправдывать все отцом, бросившим его и не хотевшим ни разу даже поговорить с сыном, но Рита выбрала того мальчика. Ее никто не обязывал, она сама согласилась, несмотря на наличие более выгодных поклонников. И за это он должен ей всего себя: не по частям, а всецело.