Мог ли студент-революционер Красин уже тогда попасть под крыло охранника Герасимова? И не по этой ли причине во всех делах Красина в Харькове и позднее в Баку все шло уж слишком гладко. Никаких проблем с полицией, шел, словно по зеленому коридору, прямо к вершине РСДРП.
И отход Красина от революционной деятельности чудесно совпадает с уходом Герасимова.
Кроме того. Герасимов в феврале 1905 года получил назначение на должность начальника Петербургского охранного отделения. Вскоре он выяснил, что работа с секретными сотрудниками поставлена из рук вон плохо и … как Герасимов вскользь указывает в мемуарах, вызвал в Петербург несколько своих старых харьковских агентов. Между тем, Красин в сентябре 1905 года переезжает в Петербург на новое место работы! Опять совпадение?
Герасимов, разумеется, не пишет, что эти агенты занимали высокое положение в партиях революционеров, как и фамилию Красина он упоминает лишь в связи с загадочным самоубийством Саввы Морозова: «Есть веские подозрения, что его "самоубийство" под Ниццей в мае 1905 инсценировано большевиками (Красин), — это принесло им оплату крупного страхового полиса».
Случайно ли Герасимов упомянул Красина в мемуарах? Очередное мероприятие прикрытия агента занимавшего высокий пост у большевиков и одновременно напоминание о себе как лице излишне осведомленном и потому неприкосновенном?
Герасимов в своих мемуарах ничего не написал, что могло бы кому-либо навредить. Ждать от Герасимова раскрытия фамилий провокаторов, пардон, спецагентов даже и после революции бессмысленно. У работников спецслужб во все времена была своя гордость, да и просто грохнуть могут. После революции, когда Герасимов жил в Германии, его тайны были его гарантией от возможных поползновений захвативших в России власть большевиков.
Вообще революционные партии усиленно боролись с предателями в своей среде. Например, незавидная судьбы боевика эсэра Николая Татарова о нем пишет Герасимов в своих мемуарах.
«Анонимным письмом, вышедшим несомненно из полицейских кругов, Николай Татаров был разоблачен как шпион. Комиссия, назначенная партией социалистов-революционеров, подвергла его перекрестному допросу. Татаров запутался в противоречиях, был пойман на лжи, однако не сознался. Он знал уже. что наступит неизбежный, немедленный конец. В страхе неминуемой смерти он бежал в Варшаву и скрылся в квартире своего отца.4 апреля 1906 года позвонили в дверь дома протоиерея Татарова. Старик открывает двери. Снаружи стоит какой-то человек и хочет говорить с Николаем Татаровым. — Моего сына здесь нет, - отвечает старик, — и с ним вообще говорить невозможно.Тут выходит мать, а за нею и рослый, высокий сын. Без слов вынимает незнакомец револьвер и стреляет. Руку его отталкивают в сторону, все трое обрушиваются на него — а он беспрерывно стреляет. Отец виснет на его правой руке, мать — на левой. Николай Татаров падает. Незнакомец подходит к умирающему, вкладывает ему в карман записку с подписью „Б.О.П.С.Р." (боевая организация партии социалистов-революционеров) и удаляется. Никто его не задерживает. Так происходит убийство Татарова в передней родительского дома на глазах его родителей. Беспорядочной стрельбой убийцы была ранена и мать двумя пулями».[3]