Конечно, не просто так умалчивают в докладах, не выдают агента, так как секретно все это и даже в официальных бумагах, старались лишний раз не упоминать. А уж тем более ни как не упоминали суперагентов, типа Азефа, ну и Красина, очень вероятно. И вот и не так, как раз Красин фигурирует как отъявленный революционер во многих докладах и результат, начальство Охранного отделения этого упорно не замечает! Это, я бы сказал, не просто улика, это уличища!
Разбирая пример беззаветного служения Родине революционерки Серебряковой, она же агент Московской охранки «Мамочка», Меньщиков пишет, что «… и Зубатов (начальник Московского охранного отделения), и Серебрякова были до крайности осторожны и следы предательской деятельности «Мамочки» в официальной переписке трудно было найти, как потому, что агентурные сведения вообще попадали на бумагу лишь в безличной форме, так и потому, что лишь Зубатов имел возможность изъять из архивных дел все, что могло скомпрометировать его наиболее ценных агентов».[12]
О своих ценных агентах генерал Герасимов в мемуарах так и написал, что архивы подчистил, когда уходил со службы. Так, что Красин, как думается, остался навсегда, кристально чист. Однако то, что Красин одно время развил бурную деятельность именно в Москве и Серебрякова, вряд ли могла пропустить мимо такого ценного революционера, это еще одна косвенная улика против Красина.
Серебрякова и эмиссара Ленина Лалаянца похоже сдала в феврале 1900 года, но охранка не арестовала его, а выяснив связи накрыла типографию «Южного рабочего». При том, что сам Лалаянц был в Москве три дня и с Серебряковой не виделся, вообще ни с кем не встречался, кроме Ленина. Серебряковой стало известно об этом из ее революционных источников. На этом фоне очевидно, ну не могла она пропустить мимо себя Красина! Меньщиков писал, что сам Зубатов хвалился, что мимо Серебряковой (псевдоним Суботина) ни один нелегал в Москве не проходил и побывав у нее попадал под наблюдение. Дальше уже за ним присматривали филеры, а они свое дело знали.[13]
Вот туда в Москву, это осиное гнездо под неусыпным взором Охранного отделения и переехал Красин из Баку, но об этом в следующей главе.
[1] Меньщиков, Л. П. Охрана и революция: К истории тайных полит. организаций, существовавших во времена самодержавия / Л. Меньщиков. - М. : Всесоюз. о-во полит. каторжан и ссыльно-поселенцев: 5-я типолитогр. "Мосполиграф", 1925-1932.
[2] Там же. С. 13.
[3] Там же. С. 32.
[4] Там же. С. 38.
[5] Там же. С. 41-42.
[6] Там же. С.66.
[7] Там же. С. 46.
[8] Там же. С.81.
[9] Там же. С.110-112.
[10] Там же. С.123.
[11] Там же. Ч. 1.С.163.
[12] Там же. Ч. 1.С.130
[13] Там же. Ч. 1.С.131.С.169.
Глава 9. Красин - человек без тени, как Петер Шлемиль – производит неизгладимое впечатление на Горького. Знакомство с Саввой Морозовым
Переезд в Орехово-Зуево выход на Савву Морозова
Летом 1904 года Красин переехал в Орехово-Зуево, где руководил модернизацией электростанции на фабрике радикально настроенного Саввы Морозова (дававшего Красину по две тысячи рублей в месяц на нужды партии). Вот такие люди, как Морозов, считавшие, что царь мешает развитию России, и устроили революцию в феврале 1917 года. Выдернули из пирамиды «гвоздик» (царя) который скреплял всю конструкцию, ну пирамида и сложилась, как карточный домик. Вероятно, и деньги на «революцию», и присмотр за слишком уж сочувствующим революционерам фабрикантом, две противоположных цели вполне укладывались в дело всей жизни Красина.
Красин работал на электростанции и одновременно активно занимался нелегальной деятельностью в качестве одного из лидеров большевистской партии. Примерно так скучно повествует история об очередном взлете Красина к вершинам революционного движения. На самом деле все было куда как интересней.
Но прежде, чем переехать, Красину нужно было найти хорошую работу, и не абы какую, хорошего инженера могли взять куда угодно, а такую, которая была легко совмещаема с Красинскими «увлечениями» революцией и, как я все, же полагаю, борьбой с ней.
Прежде всего, Красину нужно было выйти на Савву Морозова, а как это сделать? Савва – типа олигарх, если по-современному, а Красин, ну инженер и всего лишь.
Однако ко времени переезда из Баку в Москву у Красина уже была репутация одного из вождей социал-демократов, он становился, если уже не стал легендарной личностью удачливым и неуловимым революционером. У весьма знаменитого в то время писателя Максима Горького была связь с Саввой Морозовым. Вот этой связью и воспользовался Красин.