Есть и другие воспоминания революционерки Татьяны Вулич. Ее память не столько противоречит памяти жены Камо, сколько дополняет ее некоторыми подробностями. Группа боевиков большевистской партии в Тифлисе была немногочисленна. "Основное ядро кавказской организации,— вспоминала Татьяна Вулих,— составляли семь человек: Елисо Ломидзе, Котэ Цинцадзе, Ваничка, Август, Пация, Аннета и еще один товарищ... душой боевой группы был Камо-Петросян... Он организовывал предприятия, разрабатывал детали и даже участвовал непосредственно в некоторых из них, по-видимому всегда в качестве дирижера присутствуя на месте действия, но лично не пуская в ход оружия... Верховным же руководителем боевой организации был Сталин. Лично он не принимал никакого участия в предприятиях, но ничего без него не делалось".
"Товарищи даже хлеб и лобио имели не каждый день", – вспоминала Вулих.
Ну не всем же питаться как инженер Красин и вождь большевиков Ленин. Мозги приходилось кормить, а расходным материалом служили вот эти недоедающие иногда больные рядовые бойцы революции. Ладно, как говорится, это их выбор.
Вулих писала: «Тифлисские боевики жили все вместе. Их квартира состояла из двух комнат во дворе, в типичном грузинском доме… В большой комнате помещались мужчины, комнату поменьше занимали женщины.
Жили они очень бедно… питались и одевались тоже очень плохо... Все они были очень болезненные; большинство из них уже тогда имели зачатки чахотки, от которой очень рано погибли".
Вот такие рыцари без страха и упрека. Хотя в целом просто отчаявшиеся убийцы и грабители, но бескорыстные, с верой в светлое будущее которое они устилали трупами, ни в чем не повинных людей, ну и своими тоже.
По воспоминаниям, которые писались уже в советское время в целях пропаганды Тифлисским большевикам члены группы Камо запомнились прекрасными товарищами, людьми добрыми и отзывчивыми. "Всегда веселые и беспечные, но и очень сдержанные, они всегда были к услугам всякого,— пишет Вулих.— Но самой привлекательной была Пация, она вся как будто светилась добротой. Один Елисо вечно кипел, был вспыльчив чрезвычайно и большой непоседа; он, казалось, был центром в этой маленькой коммуне. Ваничка и Котэ, оба молчаливые и очень застенчивые, обычно не принимали участия в общих разговорах, а Котэ так краснел, если ему приходилось высказывать какое-нибудь мнение, как только умеют краснеть очень рыжие люди — вспыхивая до самых корней волос".
Вот один из этих «добрых и отзывчивых» Елисо Ломидзе, после одной из экспроприаций, проведенной другой группой боевиков помог спрятать награбленное. Некий крестьянин, родственник одной из сочувствующих революционеров, закопал деньги в лесу. А когда пришел за ними, оказалось, что их нет. Или не нашел место.
"Он был уверен, что его выследили крестьяне и украли деньги,— пишет Вулих.— Он высказывал подозрение против определенного лица или, кажется, даже нескольких, сейчас не помню… Елисо нарядил следствие и постарался выяснить, кто это сделал. Елисо согласился, возмутившись, что кто-то мог воспользоваться партийными деньгами для личных целей… Он провел строжайшее следствие… Он сам сознавался, что был жесток до бесчеловечности. Запершись с подозреваемым..., он всю ночь пытал его: бил смертным боем, угрожал револьвером. Обвиняемый клялся и божился, что ничего не знает, никаких денег не видал и ничего о них не слыхал. По мнению Елисо, если б он был виноват или если б знал виновного, он обязательно сознался бы, настолько жесток был Елисо. Но этого не случилось, и теперь Елисо в отчаянии. На мои слова о том... что черт с ними, с деньгами, пусть бы лучше пользовался крестьянин и т. д., Елисо с недоумением мне ответил: Как ты можешь так говорить, ведь деньги принадлежат партии. Больше, чем партию, боевики Камо почитали только ее вождя. Правда, Ленина никто из них никогда не видел и работ его не читал».
Помимо Тифлисского экса эти добродушные ребята провели еже несколько ограблений и попыток ограблений, но там были взяты небольшие суммы в 5 10 тысяч или того меньше.
После экса на Эриванской площади в Тифлисе арестовали Елисо Ломидзе. Ломидзе ехал в Финляндию к Ленину в Петербурге его и взяли. Вот лишнее свидетельство, почему полиция не стремилась арестовывать революционеров в Финляндии. Брать по дороге в Петербурге удобней, чем гоняться за революционерами по всей империи, а в случае с Ломидзе по горам Кавказа. Ломидзе был сослан на поселение, так как доказательств его участия в Тифлисском эксе не нашли. В Сибири Ломидзе досидел до Февральской революции 1917 года, и умер от чахотки, когда его перевезли на Кавказ.
«Другой боевик, "Ваничка, был убит вскоре после экспроприации в Баку во время обыска на конспиративной квартире, где он оказал вооруженное сопротивление... Пация умерла от чахотки задолго до революции. Одна Аннета уцелела — она вышла замуж и уехала в Закаспийскую область, где мирно дожила до революции", - писала Вулич.
Камо арестовали в 1907 году в Германии, хотя и не было интерпола, однако, полиция по таким делам террористов арестовывала и выдавала России. В 1911 году Камо бежал, и эмигрировал. Побег этот финансировал Красин, интересно, что и это мероприятие Красина было известно Охранному отделению, причем в тонкостях разногласий Ленина и Красина по вопросу дележа добычи от Тифлисского экса. Об этом вскользь упоминает Герасимов в мемуарах. Видимо следует понимать, что Красин не хотел отдать все деньги Ленину на революцию, и ему нужна была понятная товарищам версия. Вот и придумали святое – «товарища с кичи вынимать». Возможно и побег Камо устроили в рамках операции прикрытия агента, то есть Красина, в Охранном отделении.