Внизу, у выхода на большую дорогу, его поджидали двое. Пропустив Сашу, они пристроились с хвоста. И тут же спереди из придорожного кустарника выскочил третий и рванул навстречу, наперерез. — Полиция! Вы арестованы! Саша выхватил из кармана револьвер. Выстрелил по ногам. Двое упали.
Он прыгнул в кусты и побежал… В чем причина провала? Не иначе кто-то предал… выяснилось, что виной всему не предательство, а зоркость тюремщиков. Застигнув Красина, когда он перепиливал решетку, они подняли на ноги полицию...»[9].
Возможно, Красин умышленно пилил решетку слишком открыто, при побеге через пролом могли и пристрелить охранники, да и взрывом могло просто убить. Укрыться от взрыва стены тощим тюремным матрацем, как-то это несерьезно. Мощность взрывчатки способной развалить стену тюрьмы инженер Красин – специалист по изготовлению «адских машин» представлял как никто другой.
Так или иначе Великий конспиратор опростоволосился, он был пойман за перепиливанием тюремной решетки! И его, Красина, после этого спокойно отпускают. Неизвестно вернула полиция Красину мамины пилки, но Красину ушел из тюрьмы, через парадный вход. Вот откуда мифы про идиотов полицейских царской России! Вооруженная попытка освободить арестованного, двое раненых, Красин застигнут на месте преступления с напильником! И ничего подумаешь пилил решетку, подумаешь какие-то темные личности стреляли в полицию в окрестностях тюрьмы, мало ли… Это так предлагалось понимать? Но отпустили.
«…оставалось одно — поскорее убраться прочь, за границу… несколько дней спустя уже плыл на утлом суденышке из Або в Швецию…»[10]
Красин об аресте
Красин в воспоминаниях о Выборгском эпизоде пишет менее высокохудожественно, ну вполне тянет на согласованный и правдоподобный вариант полицейской операции по вызволению своего агента из неволи: «Русские жандармы не имели обыкновения сообщать при арестах о поводах лишения свободы, но в данном случае полковник, производивший арест и обыск, не мог удержаться от некоторых намеков, показывавших, что дело довольно серьезное и может иметь плохой исход, допуская подведение под некоторые неприятные статьи.
По существовавшему закону, российская прокуратура имела право в течение месяца предъявить обвинительный материал и потребовать от финляндских властей моей выдачи. Решено было этот срок использовать для побега, и, уступая настояниям товарищей, я несколько дней прилежно занимался необходимой для сего подготовкой моей оконной решетки.
К сожалению, а вернее – к счастью для меня, все предприятие провалилось из-за несколько неудачной световой сигнализации между моей камерой и одной из высот выборгского парка, и меня из удобного для побега лазарета перевели в верхний этаж главного здания тюрьмы, соответственно усилив дозор. К большому нашему удивлению, жандармы и питерская прокуратура не смогли в месячный срок приготовить сколько-
нибудь доказательного материала, а выборгский губернатор оказался достаточно законником, чтобы, не получив по прошествии этого срока мотивированного требования о моей выдаче, выпустить меня из тюрьмы»[11].
Похоже, Красин бежать не хотел, а «уступил настояниям товарищей». А потом вдруг сильно удивился, что его вот так просто отпустили!
Герасимов мог и приехать к губернатору в Выборг, не за тридевять земель от Петербурга и настойчиво попросить поступить по закону с Красиным. Повторим еще раз, в других случаях арестованных выдавали из Финляндии без особых затруднений. Но не в случае с Красиным.
[1] Герасимов А.В. На лезвии с террористами. (Записки начальника Петербургского охранного отделения, 1905–1917 гг).
[2] Агафонов В.К. «Парижские тайны царской охранки».
[3] Бакай Михаил Ефремович (1886 – после 1932), кличка Михайловский. Член РСДРП. Завербован в 1900 году, выдал типографию эсеров. С 1902 года служил в охранном отделении под руководством Зубатова. Помощник начальника Варшавского охранного отделения. В 1906 вышел на разоблачителя провокаторов Бурцева и первым указал на провокатора Азефа известного ему под кличкой Раскин. С 1907 в отставке ,1 апреля 1907 арестован, обвинён в выдаче государственных тайн, покушении на жизнь агентов Департамента полиции и должностных преступлениях, выслан в Сибирь, бежал за границу. Во Франции продолжал публиковать свои разоблачения в журнале Бурцева «Былое». Учился в институте, стал инженером и уехал работать в Африку в Конго.