Десять дней Ленин и Богданов клеймили друг друга всяко-разно, и в итоге каждый остался при своем мнении.
Ленин объявил это совещание своей победой, Богданов был исключен из Большевистского центра, а на следующий год и из ЦК партии.
Богдановские отзовизм и ультиматизм были окончательно осуждены как течения, подменяющие пролетарскую идеологию мелкобуржуазными тенденциями.
"Политически ультиматизм в настоящее время ничем не отличается от отзовизма и лишь вносит еще большую путаницу и разброд прикрытым характером своего отзовизма", — писалось в резолюции совещания и подчеркивалось, что "большевизм, как определенное течение в РСДРП, ничего общего не имеет с отзовизмом и ультиматизмом"[8].
Несмотря на это деньги из партийной кассы Красин удержал не только на «отзовизм», но и а на очень благородное дело - вызволения из царских застенков террориста-героя Камо. Это очень привлекало к Красину революционеров вообще, спасти героя революции, которому грозит виселица. Тут Ленин проигрывал Красину в морально этическом плане. Не так просто было воевать Ильичу с Борисовичем. И Камо был устроен побег! Возможно, и не без ведома охранки, акции Красина росли в глазах революционной братии.
Видимо для этого Красина и отпустили из Выборгской тюрьмы, не давать РСДРП объединиться, помогать раскалывать остатки РСДРП окопавшиеся за границей Империи и по возможности разрушить Большевистский центр. Все получилось.
Между прочим, Богданов вернулся в Россию по амнистии к 300-летию Дома Романовых, собственно он не был террористом, а был скорее философом и Департаменту полиции, это было известно. А вот Красин вернулся в Россию не по амнистии и уж о нем в спецслужбах империи знали такое, что не только на каторгу могло вывести, но не вывело. Амнистия касалась только мелких преступников. Также было разрешено возвращаться в Россию политическим эмигрантам, покинувшим её до 1 января 1909 года. Красин никак под амнистию не подходил, да он и не по амнистии вернулся, просто приехал и все дела.
Сохранились справки, свод которых был приложен к составленному Департаментом Полиции в 1909 г. «Обзору РСДРП» там и про Красина интересно написано, вся его жизнь как на ладони за исключением совсем уж темных мест, о которых известно из других источников полиции и эти пробелы касаются самой революционной поры Красина. Впечатление такое, что эти лакуны в биографии созданы искусственно в недрах самого Департамента полиции или точнее Охранного отделения и смеем предполагать, что это работа полковника Герасимова оберегавшего своего агента до последнего. Нет никаких упоминаний о том, что Красин попадал в поле зрения полиции с 1897 года, аж по 1902 год, а это не так. И нет упоминаний о Красине с 1902 года аж по 1907 год, а он попадал в донесения полиции неоднократно. Само по себе это уже улика, но есть еще более интересное место в этой справке:
«Красин Л.Б. род. 15 июля 1870 г. в г. Курганске, Тобольской губ. В 1887 г. окончил Тюменское реальное училище, поступил в СПб. Технологич. Институт, откуда в марте 1890 г. уволен за участие в беспорядках; в августе 1890 г. принят вновь, а в апреле 1891 г. уволен за участие на похоронах Шелгунова. В 1892 г. был привлечен к дознанию о московском тайном кружке, именовавшемся «Временным организационным исполнительным комитетом». Дознанием не была установлена принадлежность К. к революционному сообществу, и выяснилась лишь прикосновенность его к революционной агитации и сношения с лицами политически неблагонадежными. На основании высоч. повел. 7 декабря 1894 г. К. исключен из запаса армии и подвергнут тюремному заключению на 3 месяца с подчинением затем гласному надзору пол. на три года в одном из северо-восточных уездов Вологодской губ., но по болезни К-у разрешено было отбыть означенный надзор полиции в Иркутске — месте жительства его родителей. По высоч. повел. 24 окт. 1896 г. срок полицейского надзора сокращен на один год. По окончании 1 апреля 1897 г. срока гласного надзора пол. ему воспрещено жительство в столицах и СПбургской губернии впредь до особого распоряжения с подчинением негласному надзору пол. В августе 1902 г. разрешено повсеместное жительство. 8 марта 1907 г. К. выбыл за границу, а 1 мая того же года К., вступивший в члены финансовой комиссии Центр. Комитета, был арестован на сходке лиц, принадлежащих к организации РСДРП, в Москве, в квартире помощ. присяжн. повер. Николая Андриканиса. По этому делу при Моск. Губ. Жанд. Упр. возбуждена переписка в порядке Положения о госуд. охране, но чем таковая в отношении К-a окончилась, сведений не имеется. 9 марта 1908 г. К. вновь был арестован в Финляндии и передан в распоряжение Н-ка СПб. О. О. для привлечения в качестве обвиняемого к делу о СПб. Комитете РСДРП. Но привлечение его к формальному дознанию в порядке 1035 ст. Уст. Уг. Суд. не состоялось ввиду отсутствия улик. По освобождении из тюрьмы К. выехал за границу и участвовал в Женеве в собраниях большевистского центра, предшествовавших начавшимся 24 авг. 1908 г. там же пленарным заседаниям Центр. Комитета РСДРП»[9].