Скинул с себя накидку путник, положил на нее пса, перетянул как мог раны, чем нашлось. Схватил, значит, за концы накидку да и забросил себе за спину. Стал взбираться на дерево высокое. А пес хрипит, вот-вот и дух испустит.
- Ты потерпи, немного осталось, - успокаивал его путник.
Густая крона скрыла их от глаза волчьего. Путник даже уснуть успел, а когда проснулся, в глаза ему уже светило солнце. На ветке рядом спал дед. "Тот пес, - решил путник. - В крови он весь и спит неспокойно". За деревьями рвал глотку петух. Вся нечисть исчезла, и под ногами у путника вилась дорога. Не было никакого болота. Исчезла стая.
- Вставай, старик, - сказал путник. - Пора и нам уходить отсюда.
Разбудил деда путник, помог спуститься. Дед его за это поблагодарил.
- Спасибо, - говорит, - брат. Спас ты меня. Никогда не забуду.
- Скажи, старик, а что это за место такое странное, и разве я не спал? Что это за волки такие были?
Старик встряхнул головой.
- Бесы. Я лесник, а жена моя новая из чужих краев ведьмой оказалась, околдовала лес и нечистью заселила, а меня самого в пса превратила. Теперь я каждую ночь им обращаюсь, и люди меня не признают.
- А нельзя ее разве ж убить, ведьму эту?
- Да как же, можно. Только она в обличье совы ничего не боится. Хоть с ружьем, хоть с саблей на нее - все одно. Но, говорят, она в ближайшую деревню на праздники наведываться любит. Больно нравятся всякие украшения. Что не говори, ведьма, а все равно женщина.
Путник покачал головой.
- Плохо дела у вас. Ну, бывай, старик. Еще встретимся.
И пошел в деревню.
А в деревне шум, гам. Масленица во всю идет. Люди в масках, в нарядах корновальных. Из разных углов столько крику, смеху. Разом повеселел путник, что и сон свой забыл чудной. Не сомневался он, что и в лесу он просто проспал ночь. А что старик, так про того путник и вовсе забыл.
Как вдруг видит, женщина красивая через толпу идет. И что-то в ней показалось путнику странным. Последовал он незаметно за ней и только потом понял, что под платьем у нее ног нет, а плывет она по земле, словно рыба в море. Призрак злой то к людям пожаловал. Ел он, пил как все, а все равно не человек был. За маской глаза злые ярче солнца горели. Только что не шипел. Узнал путник ведьму. Надел тогда он сам маску и подошел к нечистой.
- Здравствуй, красавица.
- Здравствуй, молодец.
- Ты, красавица, видно, не здешняя, на крестьянку не похожа. Красивая больно. Живешь далеко поди. Тяжела дорога через лес-то была?
Смотрит на него ведьма, плечиками пожимает.
- Тяжела.
- И правда что, говорят, лес-то заколдован.
- Заколдован.
- Как же ты назад добираться будешь?
Ведьма молчала, улыбалась, только плечиками пожимала. Как вдруг и улыбка с ее лица пропала. "Ну вот, - решил путник, - догадалась, чертовка! Узнала!" А та возьми и клюнь на его крючок. Видит путник, как глаза у призрака совсем по-другому замерцали. Оскалилась она в ответ ему, подолом платья махнула.
- А коль волнуешься, так и проводи. Али струсил?
- Я? Нисколько!
- Так знай, ночью мне велено отбыть обратно! Не побоишься, встретимся у лесной чащи в полночь!
И кинулся путник, но даже волос ее поймать не успел. Исчез призрак в толпе, испарился. Только платье цветное мелькнуло вдали.
Собрался путник с духом и пошел в кабак с ним. А там народу, что кильки в банке. Все пьяные, веселые. Один путник невесел, не знает он, что ему дальше делать. Если не сон это, если он и правда ведьму провожать собрался?.. Ох, был бы здесь старик лесничий. Где-то он сейчас бродит, от людей прячется.
Подсел к путнику солдат навеселе:
- Слушай, прохожий. Отчего не весел? Масленица же, глянь!
- Оттого я не весел, - отвечал путник, - что с ведьмой связался, сам не поняв того. В полночь ждет она меня у леса, а там и смерть моя.
- Не печалься, прохожий. С бедой твоей я тебе помогу. Лучше выпей со мной.
Подумал путник, а от чего же и не выпить. И стали пить они, пока солнце совсем не зашло. Поднялись, и каждый за другого держался, чтоб тут на полу и не распластаться. Вышли из кабака, а в глаза им луна светит. А солдат что пьян, а говорит свободно.