- Я, - говорит, - с ведьмой пойду. Ты рядом будь с ружьем. Ежели какая тварь из леса выскочит, то и не сдобровать ей от моей сабли. Но чуть ведьма превратиться захочет, знай, тут и твой час подоспеть. Выстрелишь в нее - тут ей и смерть придет.
Согласился путник, что план хорош, и пошли они вдвоем до леса. За сотню шагов разделились - путник в одну сторону пошел, солдат в другую. Идет он, идет, видит - красивая девушка у леса стоит. Лунный свет ее стан обнимает, ночной воздух лицо целует. И не скажешь, что ведьма. Подошел солдат к незнакомке и говорит:
- Я тебя на празднике встретил. Изволь до дома проводить, красавица.
- Изволю, если ты и правда не из трусливых.
А солдат ей и отвечает:
- Что, сестра, разве ж в темноте погоны не видать? Мы, служивые, одной смерти боимся, да и супротив той найдем, что сказать.
- А коли так, то пошли.
Подхватила ведьма солдата под руку и повела в лесную чащу. От рук ее холодом веяло, будто не человек, а покойник держит. И цепко так.
"Только б не сбежал товарищ-то мой..."
Не дошли они до болота, как из рощи на них медведь огромный полез. Шерсть на загривке дыбом, глаза огнем горят, точно угольки в костре. Выхватил солдат саблю, рубанул ею по зверю - тут ему и конец пришел. Обрадовалась ведьма, какой он храбрый, какой бесстрашный. А видит солдат, что лицо у нежити перекосила злоба великая. Ну, ничего. Пошли они дальше. А дальше, видит солдат, следы волчьи на тропе. Вьются, кружат, будто искали что бесы треклятые. Обернулся он к ведьме, а та только в сторону глядит, и лицо ее все бледнее и бледнее становится.
Остановились они на поляне, где еще лет пять назад земляника ковром цвела. Присел солдат на траву, смотрит на небо.
- Куда ж тебе, красавица, в такой час поздний, понадобилось? Аль не спится по ночам? Думы плохие мучают?
- А коли и мучают, то тебе то что?
- Видать, ты много зла совершила в жизни.
- А коли и совершила, то что с того?
Хотел солдат еще что у ведьмы спросить, да только не успел он и рта открыть, пронесся над лесом леденящий вой. Даже солдат вздрогнул, а духу не растерял. Схватил он сабельку, встал в стоечку. Да только что мог он супротив стаи такой? Встали волки стеной, что за спинами и леса не видать. А вожак стоит, голову наклонит, смотрит на солдата, и зубы скалит нежить проклятая. Понял вдруг солдат, что не справиться ему с таким врагом. Сжал он крепче саблю и рубанул ведьму по плечам. Но не успел и коснуться ее, уклонилась ведьма. Руки у нее уже не руки - крыльями оборачиваются.
"Сейчас и проверим, - думает солдат, - бросил ли меня товарищ и один ли я здесь?"
Еще немного, и ведьма бы совсем обернулась. Как с другой стороны леса раздался выстрел. Поранила пуля крыло ведьмы, а вторая в живот чуть ниже сердца попала. Закричала ведьма, схватилась за живот руками. Услыхали крик волки и бросились на солдата. А солдат знай отбивайся. Только сабельку тупит. Не может она волков-то сиих ранить.
Ведьма меж тем снова обернуться в сову попробовала, но не хватило сил у нее. Тогда обернулась она в моль серую, крылышками тоненькими взмахнула и полетела к лесу. Уж и путь ее далек был. А потеряй - вовек не найдешь. Только выскочил из кустов пес кровавый, клацнул зубами. Даже крылышек не оставил. Тут и волки исчезли, и путник из укрытия вышел. А пса уже и след простыл. Из леса вышел им навстречу лесник, веселый старик, пузо потирает.
- Спасибо, молодцы. Столько лет я в собачей шкуре прожил - теперь как человек заживу. Не буду больше я прежде дело делать, потом думать. Ведь это я всю эту кашу заварил. Так на то и человек я, чтоб с умом жить.
Отвел он уставших солдата и путника в свою избушку, что недалече стояла. Там и просидели до утра. А утром встал путник, взял ружье и дальше отправился по миру шастать. Проводил его солдат до дороги, а там и попрощались.
Встретились они через пять лет в той же деревне. У солдата жена красавица, двое детей. Один путник продолжал идти, а куда, зачем - сам порой не ведывал. Что-то искал он в своих путешествиях, так что - и сам не понимал.
А уж больше в том лесу ведьм не видали. Лесничий те края охраняет да за природой смотрит.