Наевшись, коровы отплывали подальше от берега, переворачивались на спину и отдыхали. Плавали коровы стадом, но держались по трое: отец, мать и детеныш, который изредка тоненько попискивал. Взрослые животные были совершенно безгласны. Даже раненные, даже истекающие кровью, вытащенные на берег и умирающие, они лишь тяжело вздыхали и смотрели на человека глазами, полными предсмертной тоски. И суровые, привыкшие ко всему моряки, сами едва избежавшие смерти, похоронившие своего командира и многих товарищей, не выдержали. Несмотря на то что мясо и жир коров были очень вкусны, они почти отказались от охоты на них. Особенно после того, как увидели преданность животных друг другу. Морские коровы не оставляли товарища, попавшего в беду, — пытались выбить крюк, который охотники вонзали в животное, порвать веревку, перевернуть лодку. Особенно сильно переживал самец, если охотники вонзали свой гарпун в самку, — он забывал о собственной безопасности, не обращал внимания на боль, которую ему причиняли охотники, стараясь отогнать их от самки. Самец не оставлял ее и мертвую. Стеллер рассказывал, что на второй и даже на третий день он оставался рядом с вытащенной на берег убитой подругой.
Остатки экспедиции Беринга привезли известие не только о морской корове, они привезли ценные шкурки морской выдры — калана. И тотчас же за этими шкурками ринулись мехопромышленники. Им теперь не надо было запасаться провиантом: доверчивая, совершенно беззащитная и к тому же вынужденная находиться у берега из-за водорослей морская корова была желанной и легкой добычей.
И вот началось избиение. Часто жестокое, бессмысленное, гнусное.
За 27 лет морская корова, или корова Стеллера, была полностью уничтожена.
Белек — детеныш нерпы.
Лишь в нескольких музеях имеются сейчас скелеты этого животного.
Правда, время от времени поступают сведения, что в море встречаются животные, по описанию похожие на коров Стеллера.
Может быть, они жили не только вблизи того острова, на который высадилась экспедиция и который впоследствии стал называться островом Беринга? И может быть, со временем людям посчастливится увидеть живую Стеллерову корову, а будущим поколениям удастся ее приручить.
Хорошо, если бы это было так!
Журавли под конвоем
Два раза в год — весной и летом — радио и телевидение Соединенных Штатов Америки начинают вести довольно странные передачи — передачи, посвященные белому американскому журавлю. Это — пропаганда его охраны, призыв к его защите. Начинаются передачи тогда, когда американские журавли готовятся лететь из Южного Техаса и Арканзаса на север, в болота Канады, или возвращаются обратно. А потом с ближайшего к «воздушной дороге» журавлей аэродрома поднимается самолет. Он сопровождает очень красивых и очень редких птиц на место летнего или зимнего жительства, где они будут взяты под охрану наземными сторожами. И все-таки вряд ли удастся спасти этих птиц даже с помощью самолета. Ведь в 1963 году было 33 птицы, а в 1965-м их осталось всего 20! Тысячи опасностей подстерегают птиц во время полета. И одна из самых главных — пуля браконьера. Браконьер не слушает радио, не смотрит телепередач, а если и слушает и смотрит, какое ему дело до редких птиц! Ведь у них такое красивое оперение и за эти перья можно получить немало денег. Красивое оперение — несчастье, гибель многих птиц. Из-за своего оперения с лица Земли исчезли десятки видов птиц, сотни видов стали малочисленны, многие на грани вымирания.
Не только модницы, но и рыцари и даже короли украшали себя птичьими перьями. Старинная гравюра.
В Америке исчезли каролинские попугаи — единственные попугаи, водившиеся в США, калифорнийский кондор — самая большая птица Америки, и даже белый орлан — птица, являющаяся национальной эмблемой Соединенных Штатов.
Птицы уничтожались ради того, чтоб дамские шляпы украшались яркими перьями. Если бы не удалось разводить на фермах страусов, мы бы знали об этих птицах лишь по рассказам. Ведь только в одном 1875 году, и только из Африки, было вывезено в Европу свыше 14 500 килограммов страусиных перьев и продано за пять с половиной миллионов рублей. Еще в начале нашего века только в Лондон доставили 400 тысяч шкурок колибри, с островов Полинезии — 50 тысяч райских птиц. А сколько ради прихоти и моды погублено других птиц, даже невозможно сосчитать. Зато можно сосчитать, сколько видов этих птиц в опасности, на грани исчезновения, сколько уже исчезло совсем.