Из Персии куры «перелетели» в Европу. Сначала в Грецию, где так и назывались — «персидские птицы» и где они тоже выступали в роли священных птиц, а затем в Рим, здесь авгуры — жрецы, предсказывавшие судьбы людей по поведению животных, — особенно часто использовали кур. С помощью кур они предрекали исход сражений, влияли на решения государственных вопросов.
Священные куры были и у британцев. Знаменитый римский полководец Юлий Цезарь писал, что «у бриттов считалось святотатством отведывать курицу».
Черный корнуэльский петух.
Греция и Рим послужили этим птицам лишь своеобразным трамплином — вскоре куры уже кудахтали во многих странах Европы.
И всюду им сопутствовала слава священных. Вера в то, что петух криком прогоняет злых духов, держалась очень долго. Еще совсем недавно в России считали, что стоит прокричать петуху, и все нечистые силы, творящие зло по ночам, убираются в свои убежища.
Однако чем дальше уходили куры от своих исконных мест обитания, тем менее «священными» они становились. Во многих странах кур стали держать лишь в качестве «будильников» или как декоративных птиц. Ведь если приглядеться к этим птицам, они действительно очень красивы, особенно те, которые сохранили облик диких. Богатые люди держали кур и петухов в садах вместе с их ближайшими родственниками — фазанами и павлинами, отбирали наиболее красивых по оперению птиц и даже выводили новые породы специально декоративных кур и петухов. Так появились знаменитые японские длиннохвостые петухи онагадори.
Хвост у онагадори все-таки удивительный…
Бантанский петух.
История этих петухов не очень давняя — ей лет 300. В то время японские феодалы старались перещеголять друг друга в пышности. Копья их оруженосцев украшались птичьими перьями, и чем длиннее были эти перья, тем дороже они стоили. Многие пытались выводить петухов с длинными хвостами, но удалось это только крестьянину Ридзаэмону Такэти из деревушки Кате, расположенной километрах в двадцати от города Коти на острове Сикоку.
Давно уже нет феодалов и их оруженосцев с пиками, украшенными петушиными перьями. А удивительные петухи онагадори — настолько удивительные, что их называют «чудом природы», — живут до сих пор. И маленький городок Коти, ставший центром разведения этих птиц, сейчас известен на весь мир.
Онагадори имеют красный массивный гребень, белую или красную гриву, чаще всего черно-белый, иногда черно-красный или совсем белый, длинный, в несколько метров, хвост. (Недавний чемпион имел хвост в 10,8 метра!)
Онагадори переводится так: «о» означает «хвост», «нага» — «длинный» и «дори» — «домашняя птица». Иными словами — длиннохвостая домашняя птица.
Любопытно, что цыплята и курочки онагадори ничем не отличаются от обыкновенных кур. Но едва петушок подрастает, он берется под особый контроль. Петуха сажают на специальный насест, который, по мере роста хвоста, поднимается все выше и выше. Чтоб птица меньше двигалась, ее помещают в специальный ящик. Во время прогулок хвост подвязывают (пока он небольшой), когда же он отрастет достаточной длины, птицу перестают выпускать: перья хвоста слишком хрупкие. Если нужно перевезти петуха на большое расстояние, для хвоста сооружают специальный фанерный футляр; если петуха переносят на небольшое расстояние, хозяин наматывает хвост себе на руку и на шею.
В Европу длиннохвостые петухи попали в прошлом веке и произвели фурор. Многим захотелось завести у себя онагадори, но птиц привозить было очень трудно, стоили они больших денег, попытки же вывести в Европе длиннохвостых онагадори, или, как их еще называют, петухов-фениксов, не привели ни к чему.
Зато выведение петухов, предназначенных не для украшений, а для развлечений, имело огромный успех. Речь идет о так называемых бойцовых петухах. О воинственности петухов люди знали очень давно. Недаром же воинственные галлы — предки французов — считали петуха своим покровителем и носили его имя («галлиус» — по-латыни «петух»). И до сих пор изображение галльского петуха во Франции очень популярно.
Перед боем.
Спартанцы, одержав победу в честном бою, приносили в жертву боевого петуха, а знаменитый древнегреческий драматург Эсхил вложил в уста героини одной из своих трагедий — Афины такие слова: «Да не разгорятся их сердца желчью, как у петухов, и да не зарождается у моих граждан жажда войны».