привлекаете меня к сотрудничеству.
— 'Ого, вам уже одного конструкторского отдела
недостаточно! — перебил его Сладковский.
— Мы должны держать между нашими отделами
тесную связь, — продолжал Бакшанов, не обращая
внимания на колкость Сладковского. — Будет кустарничать,
Виктор Васильевич! Рубцов сконструировал подвесной
транспортер. Он освободит от тяжельгх работ около
восьмисот человек. Давайте вместе поставим вопрос
перед руководством завода о его внедрении.
— Видал рубцовский транспортер. Принципиально
Ф-444 - 19 289
согласен. Но... — Сладковский улыбнулся, наклонив го-
'лову с ровно прочерченным пробором... — на то я и
главный технолог, чхрбы решать в первую очередь главные
задачи. А такой задачей сейчас является эталонный
комбайн. Он будет проходить государственные
испытания, не забывайте этого, дорогой Николай Петрович.
— Надо глядеть вперед. Завтра мы перейдем к
серийному выпуску.
— Не отвлекайте нас от главного!—впервые
вспылил Сладковский и тут же, как бы извиняясь за гр»у-
бость, примирительно произнес, улыбаясь и вздыхая
одновременно:— горячие мы оба...
— Я бы не сказал, — произнес Бакшанов, — вьи
холодный.
«Вот хам!—мысленно ужаснулся Сладковский. — И
еще сетует на отсутствие общей линии!» Он откинул
штору и тяжело опустился на стул.
Солнце снова полилось на Бакшанова
расплавленным золотом.
— Виктор Васильевич, — сказал Бакшанов. — Я
решил созвать открытое партийное собрание отделов.
Пригласим всех цеховых технологов, стахановцев,
конструкторов. Повестка дня—доклад «Серийный выивуск
самоходных комбайнов и задача коммунистов технических
отделов».
— Рано, Николай Петрович. — И потом, я не
готов...
— Я готов к такому докладу.
— Что ж... Тогда и прочитайте его... — едва заметно
поморщился Сладкожжий...
Лиза пришла на открытое партийное собрание
технических отделов уже к концу доклада Бакшанова. Она
присела к чертежному столу и вдруг встретилась глазами
с главным технологом, сидевшим рядом. Сладковский
мило улыбнулся ей, как улыбаются знакомым дамам
благовоспитанные мужчины.
— Громовержец, — шепнул ей Сладковский. — Он
тут так поносил твоего Доброго — в ушах звенело. А
ведь они были друзьями.
290
Почем.у «были»? — хотела спросить Лиза, но стала
слушать Бакшанова.
— Завод оснащается новой техникой, но если мы
четко не организуем производство, не продумаем
технологию каждой операции, не вдохнем в это дело живой
искры, техника будет мертва.
В литейном цехе по сей день применяется формовка
деталей на устаревших машинах, а новые стоят в
кладовой. До сих пор не внедрено кокильное литье.
Или возьмите вы второй механический. Есть там
по штату технолог... Но ведь это только по штату! -«-
Что-то не слышно о работе технолога во втором
механическом!
Лицо Лизы» вспыхнуло, будто его сра'зу обдало
жаром, но она попрежнему держала высоко голову в тугом
венке кос.
Слова Бакша-нава падали, как камни, и причиняли
ей почти физическую боль.
— Ты знаешь, что он хочет этим сказать? — снова
склонился к ней Сладковский. — Когда б во вторам
механическом технологом работал он, Бакшано®, все было
бы как нельзя лучше.
Лиза против своей воли стала теперь жадно
вслушиваться в тихо журчащий шопоток Сладковского. Он
успокаивал и исподволь настраивал Лизу против
Бакшанова.
«Как он все-таки груб, — думала Лиза о Бакшано-
ве, — не считается с тем, что я еще молодой технолог и
что мне трудно, очень трудно работать в условиях
штурмовщины.
И ведь не только Добрывечер болен этим!»
Бакшанов, заканчивая доклад, призвал партийную
организацию технических отделов добиться главного —
сокращения цикла изготовления комбайна.
Лиза слушала выступавших в прениях с жадным
вниманием. Каждый сообщал что-то новое, прежде
невидимое Лизе, скрытое за привычной будничной
повседневностью, каждый волновался, и это волнение
передавалось ей, как электрический ток, как зарядка на
завтрашний трудный день.
К столу вышел технолог литейного цеха Сурков.
Чисто и строго голубели его глаза под мохнатыми
бровями.
19* 291
— Я не буду оправдываться. Я скажу, что мы
станем делать завтра.
Он рассказал, как он разрабатывал новую
технологию и что теперь он вьшосит ее на обсуждение
цеховой общественности.
«Верно, Лазарь Михайлович! — отметила про себя
Лиза. — Надо и мне так. Коллективный опыт сделает
технологическую карту очень ценной».
Потом от имени «общества стариков» выступил дед
Ипат.
— Наше общество стариков учит молодежь
работать. И уже немало пареньков и девчат стали ловчее
точить, слесарничать, варить, красить. ,
Но есть у нас, стариков, обида. Вам, технологам,
надо бы внести в наше общество науку. Вот выступал
сейчас товарищ Сурков. Инженер и по годам
подходящий, а не видать его в. нашем обществе.
— Он боится в старики записываться!—бросил кто-
то реплику.
— Старики! — обиженно произнес дед Ипат. — Вы
знаете, как сказал Алексей Степанович Чардынцев про
нас? Сидим мы это вокруг него, бородами стол чистим,
сединой, ровно снегом, усыпаны, а он поглядел и
говорит:— Здесь стариков нет. Здесь все молодые. А старики,
говорит, остались там, за пределами вашего общества.
— Ловко новых членов вербует дед Ипат! — сказал
кто-то восхищенно, и все засмеялись.
— Вербую! — продолжал дед Ипат. — Докладчик,
напоследок сказал два слова, но такие они хорошие, что
им, может, цены больше всего доклада. Сократить цикл!
Это же очень правильно. И ваша, ' браточки-технологи,
первая скрипка. Первая!
Лиза относилась кдедуИпату. с благоговейным
уважением. Да и не только Лиза. Люди видели в нем одного
из тех, кто от первьих забастовок против хозяев, от первых
баррикад, через революции и жестокие войны до
лучистого сегодня донес неувядаемую молодость и мудрость
русского рабочего класса.
«Первая скрипка... — думала Лиза о словах деда
Ипата. Сначала невнятно, потом все отчетливей звучала
fe душе тревога. — А Бакшанов сказал, что технолога
второго механического не слышно. Может быть, он и
прав...»
292
Коммунисты говорили о неоправданно широком
применении ручного труда там, где он может быть легко
заменен механизмами, о плохой оснастке, об устаревшем
инструменте.
Очень понравилось Лизе выступление нового
начальника сборочного цеха Быстрова.
— Наша технологическая карта скучна, как
непогожий день, — сказал он. — Надо внести в нее дух
партийности, страсть нашей борьбы.
Сладковский начал свое выступление с признания
«абсолютной справедливости критики в наш адрес»,
похвалил докладчика за «острую и принципиальную»
постановку вопросов.
«И все врет. Все не от души, и слова, и улыбка, и
блеск этих зеленоватых, как морская волна, глаз. Нет,
его ничто, видимо, не исправит: ни время, ни
коллектив».
Лиза поежилась от холода. Она только сейчас
заметила, что сидела недалеко от раскрытого окна.
— И все-таки, товарищи, все-таки в интересах
дела, — продолжал Сладковский, — сейчас требуется все
усилия сосредоточить на первом комбайне. Эталон —
вот лозунг дня, товарищи.
— Надо жить не только сегодняшним днем, но и
смотреть дальше! — крикнул Быстров. Собрание дружно
поддержало:
— Завтрашний день недалек!