лний лист. Другой Глеб, тот, кого тьв любишь, встанет во
весь рост».
Значит, сердце не обмануло? Пожелтевший лист
упал?!
Наташа встретилась взглядом с Глебом и, покраснев,
но не опуская глаз, улыбнулась.
На другой день диски были готовы, и Глеб, укрепив
в них болванку вала, пустил станок.
Резец плавно снимал стружку. Кудрявясь, сбегала она
вниз длинной, коричнево-белой волной.
Глеб прикинул штангенциркулем диаметр шейки
вала. До чертежных размеров было еще далеко. Он
прошелся еще раз резцом по всей длине. Снова осторожно,
будто боясь помять нежное, ослепительно сверкающее
тело шейки вала, Глеб прощупал ее штангенциркулем
во многих местах.
Лицо его помрачнело. Неопытный токарь не заметил
«бы, но в почти неуловимом, то мгновенно пропадавшем,
344
то возраставшем сопротивлении ножек штангенциркуля
Глебу угадывался овал. Пройди он резцом еще раз — и
ценная заготовка вала будет запорота. Он выключил
станок: дальше точить было опасно.
Глеб обернулся и вдруг увидел, что все рабочие во
главе с начальником цеха стояли позади, ожидая
результата.
— Шейка вала... — растерянно сказал Глеб и
движением руки описал эллипс.
— Ну чего собрались? — неожиданно вскипел Доб~
рывечер.— На балалайке здесь никто не играет.
Ступайте-ка по местам!
Наташа осталась возле Добрывечера.
— Ивае Григорьевич! Разрешите взять заготовку.
Добрывечер только махнул рукой и подошел к Глебу,.
стоявшему в раздумье.
Наташа поняла этот жест как разрешение. Она взяла
заготовку вала и, проходя мимо станка Глеба,
остановилась, услышав слова Добрывечера:
— Думается мне, загвоздку теперь можно решить
только подбором резцов.
— Но резцы надо пробовать на детали, — сказал?
Глеб, подчеркивая слово — детали. Добрывечер понял.
— В уме, Глебушка. Только в уме. Запороть можно
одну, максимум две болванки. Больше не дам, — сказал
он и пошел в кладовую.
Весь секрет таится в резце. Наташа была с этим
согласна.
— Глеб, дай мне чертеж твоего приспособления, —
попросила она и застенчиво свела брови.
Он поискал глазами куда-то завалившийся чертеж»
потом, поч»увствовав, как запылало лицо, метнулся к;
станку, быстро вынул диски и подал их Наташе.
— А как же ты? — спросила она, замирая под его
смущенным, ласковым взглядом.
— Мне они пока не нужны, — ответил он, смеясь. —
Мы с Иваном Григорьевичем будем точить «в уме».
Она с немой благодарностью глянула ему в глаза и?
пошла к своему станку, с трудом переводя дыкание.
Горячо рдели щеки.
И отчего это, когда она разговаривает с Глебом, лицо
всегда опаляет жаром, будто она приближается к ко-
315
стру? Ох, Глеб, счастливый ли огонь этот, погибельный
¦ли?..
Наташа установила диски, закрепила в них вал.
«Глеб слишком много снимал резцом. Ускользала
точка перехода к овалу», — решила она, стараясь унять
громкий перестук сердца.
Наташа включила станок. Резец побежал бойко и
легко, снимая тоненькую стружку: «Вот так. Глеб
нетерпелив и порывист, а здесь нужна выдержка»,—мыслен-
ло успокаивала себя Наташа и вслух
проскандировала:
— Вы-дер-жка!
Она то и дело прощупывала штангенциркулем шейку
вала, стараясь не дышать, пристально вглядывалась в
тонкую рябь делений.
«Нет, штангенциркуль груб»,— подумала Наташа и
«взяла в ОТК микрометр...
Яша Зайцев видел, как Наташа, распахнув синий
осалатик, часто бегала к точилу. Густые пучки искр зарни-
.цами озаряли ее сосредоточенное лицо с плотно
поджатыми губами.
«И очки не надела, — тревожился Яша, — попадет в
глаз окалина либо наждак...»
Он все время порывался помочь ей, но до конца смены
•оставалось немного, а у его станка громоздилась еще
высокая гора заготовок. Да и попасться Наташе под
горячую руку тоже бышо небезопасно.
Шейка вала все время стояла перед его глазами.
Как выбрать овал? Может быть, плохо отбалансирован
станок?
И все же не выдержал Яша.
— Очки надевай! — крикнул он Наташе.
Она глянула в его сторону и, видимо, не поняла, что
&н ей кричал.
Яша выключил станок и подошел к Наташе.
— Я говорю: очки надевай, когда затачиваешь
резец.
— Какие тут очки! — огорченно проговорила
Наташа. — Понимаешь, я уже было поймала точку начала
овализации. Стала уменьшать угол резца. Вроде и лучше
дело пошло. А потом опять...
— Покажи резцы.
Наташа достала из шкафчика шесть резцов и разло-
346
жила их в той последовательности, в какой уменьшала
угол.
— Да-а, — протянул Яша задумчиво. — Попробуй, —
сточи побольше вот это место.
— Легко сказать!... У меня осталось в запасе всего
три десятых миллиметра, — вздохнула Наташа.
— Ничего, — светло улыбнулся Яша, — запорешь, —
мы у Ивана Григорьевича еще заготовку выпросим.
Навалимся организованно!
Зайцева окликнул контролер ОТК, и он совсем по-
мальчишечьи побежал по цеху, отталкивая воздух
согнутыми в локтях р»уками.
Наташа звонко засмеялась. Слова Зайцева ее
обнадежили. «Золотой парень!—подумала она, с
благодарностью проводив его глазами. — Не ошиблись мы в
комсорге, нет, не ошиблись!»
Она снова заточила резец и, вставив его в
державку, закрепила. Потом пустила станок. Сняла тоненькую
стружку. Еще. Смерила шейку вала микрометром. Что
это? Она ие поверила своим глазам. Измерила снова и
снова. Озала не было.
— Я-аш! — громко позвала она, чувствуя, как в груди
наплывает и ширится какая-то горячая волна.
— Яша! Милый!..
Зайцев в три прыжка очутился подле Наташи. Она
крзпко обхватила его шею руками. Он едва не задох-
йулся от волнения. Эх, Наташа, Наташа! Знает ли она,
как часто думает о ней комсорг, каким восторгом
откликается душа его на каждую ее улыбку, (невзначай
оброненное ласковое слово!..
— Ну? Получается? — спросил он сдавленным
голосом. Она протянула ему микрометр. Руки Зайцева
дрожали...
Первая к Добрывечеру прибежала высокая, обычно
степенно-неторопливая Зоя Рыбалко.
— Иван Григорьевич! Вас зовет Наташа! —
проговорила она, загадочно сверкнув глазами.
— Что случилось? — спросил Добрьивечер, сбитый с
толку не то испуганным, не то радостным выражением ее
лица.
— Там узнаете!
Зоя мучительно боролась с собой, чтобы до времени
не выдавать победы своего бригадира, но не сдержалась
347
и, забавно подняв кверху большой палец правой руки,
сказала, прищелкнув языком:
— Коленчатый вал — как огурчик!
Добрывечер и Глеб ветром понеслись к станку
Наташи.
Иван Григорьевич сам измерил шейку коленчатого
вала.
—• Молодец, Наташа! — с чувством сказал
Добрывечер, хватая ее руку. — Выручила ты нас. Всех
выручила!
— Да будет вам! — неловко и безуспешно пыталась
она высвободить руку.— Не приписывайте мне
незаслуженного. Кто сделал диски? Глеб! Кто предложил
решить задачу подбором формы резца? Иван
Григорьевич! — Наташа вырвала, наконец, руку, совсем
занемевшую в железных тисках пальцев Добрьивечера. — А этот
вот кудрявенький комсорг подсказал и форму.
Наташа стрельнула глазами в Зайцева и
засмеялась.
— Скромничает, — произнес Яша. — Качать ее!
Он рванулся к Наташе, но она схватила тяжелый
двусторонний ключ и, отбежав назад, начала им грозно
размахивать.
— Только подойди!
Зайцев вобрал голову в плечи, явно намереваясь
пренебречь угрозой Наташи.
— Стой! — удержал его за руку Добрывечер. — Ты