Чардынцевым, становился требовательней к себе и одно-
888
временно уверенней, смелее, словно бы поднимался выше
и перед ним раздвигался горизонт.
Чардынцев говорил о том, что директором завода
поставлена предельно ясная и четкая задача: в ноябре дать
первую серию. Парторги должны выдвинуть коммунистов
и комсомольцев вперед, на выполнение самых
трудоемких и срочных заданий, немедленно подхватить ценный
почин, приглядываться к работе каждого человека.
После совещания Чардынцев попросил Тоню остаться.
— Контратакуете? — спросил он весело.—
Правильно! И очень хорошо сделали, что остановили свой выбор
на бригаде Наташи. Кака-ая девушка, а? Будь я лет на
двадцать моложе, непременно ринулся бы завоевывать ее
сердце! И завоевал бы!
— Вы слишком самоуверенны,— заметила Тоня.
— Великая цель рождает великую энергию,—
засмеялся Чардынцев. Потом морщинки смеха исчезли. —
Антонина Сергеевна, я слышал, будто вы года два
тому назад проводили опыты получения сверхпрочного
чугуна?
— Проводила, да терпенья не хватило,— вздохнула
Тоня.— Сколько раз пробовала — ничего не получилось.
— А вы снова вернитесь к своим опытам и на этот раз.
не только как инженер-химик, но и как парторг.
Он положил свою тяжелую ладонь на ее руку. Она
вздрогнула и почувствовала, как прихлынувшая кровь
защипала щеки.
— Антонина Сергеевна, сталелитейного цеха на
заводе нет. Ждать, когда нам его трест построит, нельзя.
Что же остается? Остается заменить сталь другим
металлом без ущерба для качества. Как вы думаете,
Антонина Сергеевна, если мы поставим такую задачу перед
конструкторами и технологами, выйдет что-нибудь реальное
или нет?
Он смотрел на нее с пристальным вниманием и с
какой-то ясной непоколебимой верой.
И снова под его взглядом она ощутила в себе
большую, веселую, нетерпеливую силу, звавшую ее приступ
пить к опытам немедля. *
— Выйдет! — сказала она уверенно, и в глазах
заблестели синие огоньки.
— Отлично,— произнес он удовлетворенно,— Бери-
за опыты.
389
Тоня вместе с инженером Сурковым продолжала
опытные плавки чугуна. В литейный цех по нескольку раз в
день заходил директор, интересуясь результатами плавок.
Чардынцев не приходил, но она знала, что он
пристально следил за ее работой: то вызовет парторга
литейки Сизова и между делом спросит — а что там у
Антонины Сергеевны получается или нет? То позвонит
Суркову и тоже между делом попросит — ты ж там помоги
Антонине Сергеевне. Она — химик, а ты химик и
металлург, чуешь, какая мощь получается!
Толстостенные детали простой конфигурации
получались удовлетворительно. Но требовалось, главным
образом, мелкое фасонное литье.
«В каких пропорциях вводить в жидкий чугун
модификатор? — думала Тоня.— Какую держать температуру?»
Записав результаты двенадцатой плавки, Тоня велела
готовить новую.
«Тринадцатая! — вну'тренне ужасалась она.—
Тринадцатая плавка, а мне еще неясно главное: пропорция
модификатора».
Тоня словно бы ощущала на себе ожидающие взгляды
не только директора и Чардынцева, а всего огромного
коллектива завода. И теперь, когда плавки одна за другой
кончались неудачно, ей казалось, что она подведет, не
сдержит данного Чардынцеву слова.
Вечером литейный цех пустел (пока еще работали в
одну смену), все уходили домой, а Тоня поднималась к
себе в лабораторию.
Она снова и снова просматривала данные всех плавок,
искала закономерности в изменении структуры и цвета
чугуна, читала «по аналогии» литературу о плавке стали:
о мелком фасонном литье из чугуна литературы не было.
В один из таких вечеров в лабораторию пришел
Чардынцев. Тоня испуганно метнулась навстречу, но глаза
заискрились радостью.
— Трудно вам. Вижу. Трудно,— сказал он, пожимая
ей руку.— Но ведь и интересно, Антонина Сергеевна, а?
Чертовски интересно! Я, например, когда нахожусь в
отпуску или на какой-нибудь легкой работе, невыносимо
скучаю по трудностям. Вы в себе не замечали такой
блажи?
390
— Замечала,— слабо улыбнулась Тоня.— Но очень
мучительно бьгаает, когда трудности...— она хотела
сказать — непреодолимы, но, поиграв пальцами, нашла
нужное слово:— кажутся непреодолимыми.
— В этом-то вся острота,— засмеялся Чардынцев.—
Слабый человек бьет отбой после первых неудач, а
сильный грузит их на спину и, не сгибаясь, идет дальше. По
теории вероятности, на десять неудач одна удача
приходится.
— Ну, тогда моя практика опрокидывает теорию. Из
двенадцати моих плавок все неудачны,— горько
усмехнулась Тоня.
— А вы не согнулись под тяжестью этих неудач?
— Н-нет,— тихо ответила Тоня, смело встретившись
с ним глазами.
— Ну тогда грузите еще. На втором десятке могут
прийти две удачи сразу.
Тоня засмеялась. На сердце стало легко и празднично.
Он взглянул на часы.
— Собирайтесь, Антонина Сергеевна. Двенадцатый
час! Я вас провожу. А впрочем, может быть, есть другой
провожатый...
— Никого нет,—быстро ответила Тоня, и поспешность,
с какою она это промолвила, вызвала у Чардынцева
улыбку.
Глава пятая
Павлин, неожиданно для всей молодежи второго
механического цеха, был назначен управляющим делами
завода. Он стал ходить в новом сером, с серебристой
елочкой, костюме, завел невероятно длинные бакенбарды.
— Все дела, прежде чем попасть к директору,
проходят через мои руки,— бахвалился он, забежав как-то в
цех. Никифоров, пряча улыбку, проговорил:
— Выходит, ты, по существу, тот же директор.
— Да... только по мелким делам! — с озорством в
голосе добавила Наташа.
Все расхохотались, окружив смутившегося и не
знающего что ответить Павлина.
С тех пор и пошла за ним эта кличка — «директор по
мелким делам».
Клава Петряева после работы, успев быстро умыться
и переодеться то в еветлоголубое платье, то в кремовую
39]
с горошком блузку и синюю юбку, теперь каждый день
поджидала Павлина у заводских ворот.
Он нарочно задерживался подольше либо,
подкараулив выезжавшую с завода машину, нырял в нее и, высоко
подняв воротник,— «уходил от преследования», как он
выражался, объясняясь со своей совестью.
Клава, отчаявшись ждать, звонила по телефону, но
дежурный секретарь директора отвечал, что «Павлин Евти-
хеевич давно уехал домой».
Утром она приходила в цех с красными опухшими
веками.
— Что с тобой? — встревоженно спрашивала
Наташа.— Повздорила с Павлином?
Клава низко опускала голову. Молчала.
— Пройдет. Милые бранятся — только тешатся,—
успокаивала ее Наташа.
Подавленность Клавы заметил и Яша Зайцев.
— С Клавой надо разобраться,— сказал он Наташе.—
Ты видала, с какими глазами она приходит в последнее
время на работу?
— Знаю. Поцарапалась с Павлином. К свадьбе
заживет.
— А если свадьбы не будет? Так с незажившей раной
Клаве и ходить? Надо, Наташа, поговорить с ней.
— Говорила...
— Этого мало. Надо выяснить ее отношения с
Павлином и... наладить их.
— Навалимся организованно? — улыбнувшись,
спросила Наташа.
— Не шути... Вопрос очень серьезный. Очень!
Он пытался нахмуриться, собрать свои светлые,
широко раскинутые брови, но ничего не получалось, и Наташе
стало еще веселей.
— Да, и еще одно... Как твое мнение, Наташа, если
мы созовем открытое комсомольское собрание с таким
вопросом — об учебе молодежи. Интересно?