— Ваше величество, я так много хотел вам сказать, — пробормотал Лейлор.
Король приложил палец к его губам, покачал головой.
— Я уже опаздываю, детка… Мне пора. Когда мы встретимся в следующий раз, я буду слушать тебя столько, сколько тебе будет угодно. Сейчас просто поцелуй меня.
Через десять минут, немного успокоившись, Лейлор вернулся к своему ноутбуку и продолжил писать.
«Он заходил сейчас ко мне: Он улетает, а я остаюсь. Он сказал, что мы увидимся, но не сказал, когда. Сказал, что безумно любит, и поцеловал. Ты себе не представляешь, как Он целует! Если подробно описывать, что я при этом чувствую, получится целый роман. А если сказать кратко, то Он целует меня в губы, а кажется, будто в сердце. Извини за всю эту глупую сентиментальщину, просто мне сейчас плакать хочется от мысли, что я Его ещё долго не увижу. Но я не сказал самого главного: этой ночью у нас было ТО САМОЕ. Я провёл эту ночь в Его номере, и мы делали ЭТО. Папе я ничего не сказал. У него, кстати, тоже наклёвывается ЭТО — с таким потрясающим парнем, что если бы я уже не любил Его, я бы точно влюбился. Представляешь, этот зверюга Асспленг прицепился ко мне из-за того, что я не ночевал у себя, и мы с ним повздорили. Он стал бить меня по щекам, а этот парень ворвался и КА-А-АК врезал ему! А потом ещё на пустыре за «Оазисом» добавил — будь здоров. Кажется, он запал на папу, и с папиной стороны тоже проглядывает симпатия. Во всяком случае, они уже на «ты». В общем, налицо все признаки того, что у них ЭТО. Прости, что пишу так сумбурно: у меня в душе сейчас такой клубок чувств, что башню сносит. Потом напишу ещё. Пока, до связи».
Лейлор отправил письмо и выключил ноутбук. Вечер он провёл в номере. Джим ушёл на свидание с Рэшем, а что касается полковника Асспленга, то он заказал в номер бутылку вина и напился в одиночестве. Оба его глаза были украшены фиолетовыми синяками. Глядя на себя в зеркало, он пробурчал:
— Отлично провёл отпуск, нечего сказать!
К приобретённой им на Флокаре панамке прибавились широкие тёмные очки.
* * *— Я больше тебя не увижу? — спросил Рэш. — Просто скажи честно: всё, что между нами было, что-нибудь для тебя значит? Или это для тебя просто… курортный роман?
На столе в палатке дрожало пламя широкой квадратной свечи, поблёскивали бокалы и бутылка вина. Джим сидел на сундуке, Рэш — на складном стуле, и его ладони лежали сверху на руках Джима. Заканчивался их прощальный вечер перед отлётом Джима домой.
Джим не знал, что ответить: говорить мешал горький ком в горле. Глаза Рэша смотрели на него печально и вопросительно, в окошко палатки заглядывала чёрно-фиолетовая Бездна. Джим встал и вышел из палатки, чтобы Рэш не видел его слёз. Стоя у входа, он устремил взгляд в звёздное небо, чувствуя на лице дыхание Бездны и спрашивая её: «Зачем ты позволила мне встретить его, чтобы потом с ним разлучить? Впрочем, спасибо и за это недолгое счастье: это один из лучших твоих подарков, которые я когда-либо получал».
Его обняли сзади тёплые руки, щека Рэша прильнула к его щеке.
— Не улетай… Я не могу без тебя.
Они вместе смотрели в звёздную бесконечность — два существа, встретившие друг друга волей Бездны. А может, бросить всё и остаться, подумал Джим. Дети выросли, а дома всё только напоминает об утратах. Новое место, другое небо и новый глоток жизни — вот что было ему нужно.
И всё же он пока не мог всё бросить. Остаться здесь значило оставить Лейлора, которому было только пятнадцать, и который был ещё не готов остаться один. Взять его с собой? Но согласится ли он покинуть Альтерию и поселиться на Флокаре, где ему будет проблематично даже завершить образование, не говоря уж о том, чтобы выбрать свою жизненную стезю? Все эти вопросы повисли тяжким грузом на душе Джима, не пуская её в свободный полёт к новому небу. Он тяжело вздохнул и закрыл глаза, откинув голову на плечо Рэша.
— Я пока не могу остаться… У меня ещё есть незавершённые дела дома.
— Я буду тебя ждать, — сказал Рэш.
Джим открыл глаза и встретился с его взглядом.
— Рэш, это может занять не год и не два… Сможешь ли ты ждать столько?
Тёплая ладонь Рэша легла на щёку Джима.
— Да хоть десять лет, — улыбнулся он. — А соскучишься — приезжай.
От холодного дыхания Бездны Джима заслонило его сильное плечо, а нежность его губ пронзила сердце Джима светлой тоской, перламутровой, как обшивка звездолёта Странника, унёсшего его к Звезде.
Глава 13. Фальшивое небо
Курьер вручил Джиму большой конверт с королевскими печатями и гербом. В нём было приглашение на семейный обед по случаю дня рождения короля. Приглашён был Джим и все его сыновья, дата стояла — 19 плейнелинна, то есть, уже через три дня.