— Немецкий.
Подходила к концу неделя с тех пор, как Павел попал в дом Вязмитиных. Постепенно он привыкал к порядкам этого дома, хотя они по-прежнему казались ему очень странными. Взять хоть то, что готовили, убирали и стирали Марья Андреевна и Олимпиада Андреевна, а ему и Алексею оставалось только благодарить.
В квартире было множество всяких приспособлений для того, чтобы облегчить домашний труд, — пылесос, электрический полотер, стиральная машина, электрические мясорубки и еще какие-то приспособления, в назначении которых Павел пока не разобрался.
Вместе с Алексеем он делал по утрам зарядку с гантелями, прыгал через веревочку, начал тренироваться в боксе.
— В институте учитесь? — спросил он у Алексея.
— Нет… работаю.
Павел был очень удивлен, когда узнал, что Алексей — кандидат химических наук.
— А знаете что, Павел, — предложил ему Алексей. — В моей лаборатории нужен на месяц технический работник. Работа, конечно, не очень интересная… Но, может быть, пока не найдете лучшей, попробуете?
Технический работник — это было слишком громко сказано. Просто — ушла в отпуск уборщица. Павел вытирал столы, мыл пробирки. Но самым трудным оказалось мыть полы. После этого болела поясница и ныло в затылке. Он, здоровый парень, значительно охотней отнес бы на себе шкаф в другой конец города. Ему казалось, что сотрудники лаборатории над ним посмеиваются.
Однажды в лаборатории появилось несколько человек — ученых из Академии наук. Знакомя их с сотрудниками, Алексей, неловко улыбаясь, представил Павла как лаборанта.
— А это что у вас? — показывая на разные приборы, допытывалась у Павла пожилая и дотошная ученая дама.
Он ничего не мог ответить. При Павле же Алексею сделали замечание — что же это у вас лаборанты так плохо подготовлены?
— Придется все-таки подтянуться по химии, — сказал дома Алексей.
— По химии? — нахмурился Павел. — Я ее терпеть не могу. Еще со школы…
— А чем бы вы хотели заниматься? — спросила присутствовавшая при этом разговоре Марья Андреевна.
— Не знаю, — ответил Павел. Подумал и повторил: — Не знаю.
И все же он уселся за учебник. Химия, по которой у него никогда не было отметки выше тройки, сейчас показалась ему еще менее интересной, чем в школе. Но самого Павла удивляли его успехи в немецком языке. Немецким языком вдруг решила с ним заниматься Марья Андреевна. Начала она это довольно просто и решительно: за обедом объявила, что отныне все они в обеденное время будут разговаривать по-немецки, чтобы и самим вспомнить язык и Павла подтянуть.
Павел боялся, что он ничего не будет понимать. Но понимал он довольно сносно. Оказалось, что у него есть даже некоторый, правда очень небольшой, запас слов. А произношение было ужасное, и правильному произношению его стала учить Олимпиада Андреевна.
Алексей только улыбался своей некрасивой улыбкой.
Когда Павел получил зарплату за две недели, оказалось, что она еще меньше того минимума, на который он рассчитывал. На руки ему дали сто восемьдесят два рубля.
Ну нет, на такие деньги не очень разгуляешься, — решил Павел.
— Завтра я на работу не выйду, — сказал он Алексею. — Нужно все-таки искать настоящее дело.
В предыдущие дни Алексея и Павла увозила в лабораторию автомашина, которая приезжала каждое утро за Олимпиадой Андреевной. Она работала главным врачом детской больницы. Сегодня Павел сел в трамвай и поехал в речной порт. Там нужны были грузчики.
— Мы вас возьмем, — сказали ему. — Но сначала нужно, чтобы вы получили паспорт.
А что, если просто стать возле мебельного магазина, — думал Павел. — Покупают же люди мебель. А я поднесу на машину. Потом в квартиру.
Он выбрал самый большой магазин на Крещатике с роскошными зеркальными витринами, за которыми стояла изящная полированная мебель (в магазине а те дни продавали мебель поплоше). К сожалению, большинство покупателей оплачивало доставку мебели прямо в магазине. При нем имелась небольшая, но предприимчивая бригада грузчиков.
В одиночку шкафа не утащить. Павел стал искать себе напарника. Нужно было позаботиться и о знакомстве с шофером такси, который вместе с ними отвозил бы купленную мебель.
Напарника Павел отыскал. Это был высокий и худой человек лет под шестьдесят, стройный, как юноша, и с особенной посадкой головы, какая бывает только у людей, долго прослуживших в военном флоте. У него были честные трезвые глаза и очень достойная манера предлагать свою помощь.
Павел слышал, как он обратился к какой-то женщине: