Через час со станка Нюры уже сошла первая партия деталей. Особенности новой работы девушка прекрасно усвоила, однако Тане было ясно, что шипорез не выполнит за смену и половины того, что нужно. Использовать один из фрезеров? Но они тоже перегружены…
Таня долго наблюдала за работой Козырьковой. Как много времени уходит на укладку деталей в каретке! Конечно, прижим ненадежный, а то можно было бы по нескольку штук сразу укладывать.
Таня подошла к карусельному фрезеру. Здесь дела шли хорошо. Это угадывалось, кроме всего, по довольной улыбке Алексея.
— Посоветуйте, Алексей Иванович, что делать? Завалим ведь наверняка, и так, как ни разу еще не заваливали!
Она рассказала Алексею о том, что мучило ее сегодня.
— Вы понимаете, я прекрасно знаю, что Костылев безо всякой надобности увеличил задание. Это очередная его атака, но выполнить хочется. Хотя бы для того, чтобы люди поверили в собственные силы. Беспокоюсь за шипорез… Да и фрезера тоже…
— Насчет фрезеров беспокойство в сторону! — перебил Алексей. — Чего не доделают, я в третью смену останусь закончить, на своем приспособлю.
— Работать две смены подряд?
— А что особенного? Сменщика нет, станку все равно стоять. А для вас… — Алексей замолчал, потом произнес медленно и раздельно: — Для вас я готов работать и три подряд…
— Почему же для меня? А для дела? — строго спросила Таня.
— Это уж мне знать, почему. А насчет шипореза я тут смекну одно дело. — Алексей помолчал. — В общем, придумаем!
— Это уж мне знать, почему, — в раздумье еще раз повторил Алексей, когда Таня отошла от его станка, и вздрогнул оттого, что совсем рядом раздался возглас:
— Клюнуло!
Алексей обернулся. Рядом стоял Вася Трефелов, улыбавшийся младенчески невинной улыбкой.
— Что клюнуло? — сердито спросил Алексей.
Вася по привычке сдвинул кепку на лоб и задрал голову, потому что иначе невозможно было бы смотреть из-под заслонявшего глаза козырька. Вместо ответа он замасленным пальцем поковырял на груди слева свой комбинезон и произнес тоном заговорщика:
— Это самое… которое тут помещается… у Алексея Иваныча Соловьева, ага?
— Ты еще рифму прибавь! — нахмурившись, грозно предложил Алексей.
— Нет, Алёш, тут рифмы не полагается, дело и без нее ясное. Только вот что ты мне скажи: что, если к рыбаку в его омуток еще леску кто-нибудь закинет, а?
— Это смотря кто, — ответил Алексей, сдерживая улыбку.
— Ну, скажем, какой-нибудь выдающийся поэт… Что из этого может получиться?
— А то, что выдающийся поэт отправится головой в омуток учить ершей рифмы подбирать, ясен вопрос?
Алексей хлопнул товарища по плечу так, что тот заметно накренился влево.
— Ясен! Ясен вопрос, товарищ Соловьев! — вдруг торжественно заголосил Вася. — Теперь-то уж вы разоблачены!
начал было он фабриковать рифмованный экспромт, но Алексей резко прервал его:
— Слушай, ты, мешок с рифмами! Замолчи-ка хоть на минуту! Тут дело поважнее! Скажи лучше, где клавишный прижим от шипореза, не помнишь?
— Это который Костылев весной со станка сбросил?
— Тот самый.
— В инструменталке под верстаком. А на что тебе?
— Подбери, приведи в порядок и отдай мастеру, только срочно.
Вася стоял неподвижно, не то соображая что-то, не то ожидая, что Алексей скажет еще. Тот нетерпеливо поморщился:
— Ну! Не понимаешь, что ли?
— Понимаю, понимаю! — прищуриваясь и широко улыбаясь, заговорил Вася. — Есть привести в порядок, товарищ гвардии влюбленный! — лихо козырнул он Алексею и вовремя увернулся от пущенного ему вдогонку бруска.
Дверь в цеховую конторку с шумом распахнулась. Таня оторвала взгляд от пачки рабочих листков. В дверях стоял дежурный слесарь Василий Трефелов. Он держал в руках какую-то сложную конструкцию.
— Вот, вам велено передать, — сказал он и, шагнув к столу, положил перед Таней приведенный в порядок клавишный прижим к шипорезу.
Таня обрадовалась.
— Тоже мне слесари… — с напускной строгостью сказала она. — Что же вы до сих пор молчали, что у вас такой клад есть?
Вместо ответа Вася неопределенно пожал плечами. Дескать, клад-то оно, конечно, клад, но вот как бы из-за этого клада кое-кому не икалось завтра при встрече с начальником цеха. Беда, если узнает, что кто-то осмелился воспользоваться этой штукой.
Позже, устанавливая прижим на каретке станка, Вася рассказал о событиях, связанных с его историей: