— Не по чайной ложечке, как микстуру, глотать, — заявил он на совещании руководителей участков, цехов и смен, — а на операционный стол, и всё. Сразу переболеть.
Гречаник, наоборот, стоял за постепенное введение контроля, за проверку его на опыте какого-либо одного цеха или даже смены.
Его поддержал Тернин:
— Черт его знает, товарищи, — нерешительно проговорил он, — не запороться бы нам враз-то, а? Главное, насчет заработков боязно; сдельщикам это моментально по карману стукнет, жалобы пойдут. В одной бы смене вначале надо, считаю…
— Осторожность, Андрей Романыч, дело хорошее, — вмешался Ярцев, — только со смыслом. Во-первых, по карману стукнет только бракоделов. А во-вторых, разве тебе не кажется, что, если система будет введена везде, можно такое соревнование за качество между цехами и сменами организовать, что любо-дорого! Как скажешь?
— Да так-то оно так, — согласился Тернин.
Мнения разделились. В конце совещания Токарев объявил, что право скомандовать остается за ним, и отпустил людей, а Ярцева попросил оставить коммунистов.
— Прежде чем мне издать приказ, критикуйте мою позицию, — сказал он. — Взвесим еще раз. Вначале я сам думал начать с одной смены, даже Озерцову, помнится, предупредил, а позже обдумал и решил по-другому…
Говорили еще довольно долго, и большинство согласилось с Токаревым. Приказ он издал в тот же день.
Вечером изрядно подвыпивший Ярыгин, встретив на улице Степана Розова, который шагал под руку с Нюркой Боковым, остановил его и, поймав высохшими пальцами малиновый галстук Степана, пригибал его голову к самому своему лицу, дышал на него парами политуры и пророчествовал заплетающимся языком.
— Ты при всем при том, друг-товаришш, Ярыгина после помянешь, хе-хе… Додумалися тоже. Сово-бо-ра-зи… ли — выговаривал он по складам никак не получавшееся слово. — Со-об-ра-зили, докумекалися, хе-хе… Вот погоди, друг-товаришш… выпрет им этот самый самока-а-антроль боком, хе-хе… — И сворачивал совсем на другое: — Ты при всем при том ко мне заходи… политурки уделю…
Он никак не хотел отвязаться от Розова, а тот вел себя на удивление спокойно, хоть и сам был «на взводе». В конце концов даже Нюрка потерял терпение. Он толкнул Ярыгина своей гармонью, от чего она издала какой-то жалобный звук.
— Убери клешни, старый пестерь! — рявкнул Боков.
Ярыгин отцепился, испугавшись не столько голоса Нюрки, сколько шума, произведенного гармонью. Розов с приятелем ушли, а старик долго еще, пошатываясь, стоял у края дороги, пучил покрасневшие глазки и бубнил себе под нос:
— Ты при всем при том Ярыгина помяни, хе-хе…
Если бы Илья Новиков после обеденного перерыва проверил ограничители копировального шаблона, брака не получилось бы. Но Илья этого не сделал. Почему? Он и сам не мог объяснить. До обеда проверял несколько раз, а после — ни разу.
Ограничители оказались вывернутыми на два полных оборота; три сотни без малого ножек к стульям пошли в стопроцентный, неисправимый брак. Такого с Ильей не случалось еще никогда.
Кто мог устроить эту пакость? Кроме Бокова, никто. Этот давно обещал рассчитаться с Ильей за подбитый глаз и предупредил, что возмездие будет такое, чтобы Новиков «помнил до седой бороды». Этого Илья и так не забыл. Выговор в приказе за рукоприкладство, заметка в стенной газете, угроза Костылева — отдать «драчуна» под суд — разве это забудешь скоро? Правда, наказали тогда и Бокова, но разве от этого легче?
И вот — еще удар! Подлый удар в спину. Расписываясь у Шпульникова в контрольном талоне на брак, Илья знал, что Костылев отведет на нем душу. Так оно и получилось.
— Мастер Шпульников отказывается держать в смене бракодела, — заявил Костылев Илье на следующее утро. — Вот что значит взаимный контроль — выловили тебя, голубчика. С завтрашнего дня перевожу подручным в смену Озерцовой. Мы здесь баловаться не любим. Вот так!
Новиков слушал, не поднимая глаз, отворачивался. Боялся, что не сдержится, и тогда… О! Тогда ему несдобровать. Он старался думать о другом, о главной беде. Разве страшны ему были издевательства Костылева? Нет! Гораздо страшней было то, что он, Новиков, не испортивший на фабрике ни одного крохотного брусочка, «запорол» чуть не три сотни деталей. Он все старался понять, как могло это произойти…
Откуда было знать Новикову, что Шпульников давно упрашивал начальника цеха перевести куда-нибудь Илью, из-за которого в смене постоянно возникали недоразумения и скандалы и которого сам он втайне побаивался. Не знал Илья и того, что Боков, сговорившись с одним из своих приятелей, Мишкой Рябовым, к которому на станок попадали детали после Новикова, в обеденный перерыв подкрутил ограничители…