Закурив, Парнишка спросил.
– А где Мэл?
– Он тут уже давно не живет. – улыбнувшись, прозевала Она.
– А как мне его найти?
– А мне то откуда знать? Я у него не интересовалась … А зачем он тебе?
– У меня вопрос есть.
– Так спрашивай у меня.
Парнишка нервно заулыбался. Он протащился из Оттавы до Торонто, потратили уйму нервов, и все без толку. Мэл, как оказалось больше здесь не жил, а где его искать он даже и понятия не имел. На его лице всплыло уныние, и Она не смогла этого не заметить.
– Я тут теперь за Мэла, если есть вопросы, то можешь их задавать мне.
– Какие вопросы, мне Мэл нужен.
– Так я тебе и говорю, теперь я вместо него.
– Можно спросить, а кто ты вообще?
– Молодая и красивая девушка.
– Это я вижу … но …
Она тут же его прервала и жестко добавила:
– Если вопросов нет, то незачем тут сидеть! Дверь открыта, иди. Я гостей не ждала.
Парнишка еще раз взглянул на сидевшую перед ним женщину. Она все также улыбалась, хотя игривость пропала, и улыбка уже не передавала никакой теплоты, скорее она выглядела как издевка. Вся эта ситуация стала его нагнетать, гневно вглядевшись в пол, он задал вопрос.
– Хозяин черной двери, это Микки Каллахан, верно?
– Не знаю … может быть. Там вообще кого только нет, каждые два дня новый квартирант. Белая дверь — это чистилище, оттуда уже туда, где нет ни входа, ни выхода.
– А войти внутрь можно?
– Оттуда выйти нельзя, это я знаю наверняка. А войти? … Хм, я никогда не пыталась, но не думаю, что это возможно.
– Знаешь, я тоже тут когда-то жил! – ухмыляясь заявил Парнишка.
– Правда, а в какой из дверей!? – удивленно спросила Она.
– Тогда они не были раскрашены. Тогда были номера, 4-а, 4-б, 4-с, 6-а, 6-б, 6-с, 13-а, 13-б, 13-с, и еще была квартира номер 0. Там я и жил. Помню … выглядывал с окна, смотрел на улицы города, там народ везде шарахается. Иногда, возьму, да брошу чего-нибудь в этих прохожих. Но что бы я в них не скидывал, все равно не долетало. Сколько я пробыл в той дыре, не помню. День, два, три, а может и вовсе сто лет. Давно это было, уже и не припомнить.
Коленки Парнишки задрожали, в лице он подмяк, а губы невольно продолжали свою историю.
– Так вот, сидя там в четырех стенах, моими единственными увлечениями были, поглядывать за прохожими с окна, или же прислушиваться к соседям за стеной. Когда я подносил стакан к полу, то никаких звуков снизу не доносилось, но вот поставив его к стене, как сразу же слышатся звуки, исходящие с соседних квартир. Помню, слышу как-то ругается мужчина с женщиной. Обычное дело, но это был их первый день на новом месте, вот я и удивился, что это так сразу то.
– И что?
– Ну слушаю я их, думаю про себя, дураки, только заехать в квартиру так сразу скандалить. Они как только друг друга не называли, и сукой, и кабелем, и в общем, на оскорбления они не скупались. Потом, слышу, как они начинают швыряться кухонной посудой. Осколки разбивающиеся об стену, крики той женщин, все это я до сих пор прекрасно слышу у себя в голове … А затем, бац, и тихий плачь, или даже постанывание откуда-то снизу … Конечно, сквозь стену я не вижу, поэтому точно не знаю. Но! Я определённо уверен, что это был мальчик, он лежал под кроватью, держа в руке плюшевую игрушку и стонал … Потом, я услышал как тот мужчина схватив за волосы женщину, ударил ее об стену, после чего принялся ее душить.
– О нет! Она умерла? - взбудоражено спросила Она.
– Да. Я слышал, как он ломает ей шею, как хрустят ее кости. Я все прекрасно слышал. Даже стал биться об стену, лицо мое заливалось в слезах. Я орал, пытался это остановить. Но тот мужчина меня не слышал, никто не слышал. Вопли того мальчишки заглушали шум исходящей из моей комнаты.
– Потом, что случилось потом?
– Тот мужчина избил мальца, сломав ему руку и пару ребер, оставив его слепым на один глаз. Из носа мальчика сочилась кровь, как вода из-под крана, она сочилась по его лицу, а затем вытекала на пол. Его мать к тому моменту умерла, все еще с открытыми глазами и с ужасающим видом, ее изувеченное лицо выходило прямо на того мальчишку, а он пытаясь вновь залезть под кровать, старался не оборачиваться на забитую до смерти женщину.
– Откуда ты это знаешь?
– В один момент, я понял, что тем мальчишкой был я, той женщиной была моя приемная мать, а мужчина … он был ее любовником. Это были отголоски давно забытых дней. Спустя десять лет, этого убийцу нашли растерзанным в одном из закоулков Кингстона. Его глаза были высечены, а язык срезан. Перед тем как кто-то его убил, ему зажали шею, тем самым задушив до смерти. Пальцы, которыми он душил ту женщину, были отрезаны. А на лице его (улыбнувшись произносил Парнишка), стоял испуг, ужасающая картина настоящего ада. И кстати, того кто это сделал так и не нашли.