Я был просто мешком из кожи и костей. После побоев и пинков волос на моей голове почти не осталось, уши сморщились, отросла неопрятная борода. Оставшиеся волосы, грязные, слипшиеся от моей собственной крови, свалялись колтуном. Весь мой облик изменился в результате электрошоковой "терапии".
Жена не узнала меня.
Матушка моя поняла, что это был я, лишь тогда, когда нашла на моем теле только ей знакомую родинку. Громко рыдая, она воскликнула: "Это мой сын! Господи, помилуй нас!"
Когда жена поняла, что это исхудавшее человеческое существо действительно ее муж, она почти упала в обморок.
И тут Господь вдруг наполнил силой. Сила свыше снизошла на меня. Это трудно объяснить, но я почувствовал, как мой дух слился с моим Небесным Отцом. Господь повелел мне: "Говори! Настало время говорить!"
Не успел я произнести слово, как сестра рукой закрыла мне рот. Она знала, что все прослушивается охраной.
Но я убрал руку сестры и воскликнул: "Не надейтесь на князей, на сына человеческого, котором нет спасения" (Пс. 145:3). "Лучше уповать на Господа, нежели на князей" (117:9).
Затем я взял за руки брата Фона и, пристально взглянув на него, сказал: "Брат, искушения богатством и почестью не совратят нас. Угрозы и насилие не поколеблют нас. Бедность и мрак не собьют нас с пути истинного. Будь силен в Боге и взирай только на Господа Иисуса Христа. Я уже знал, что ты навестишь меня сегодня - Отец Небесный предупредил меня об этом".
Надзиратели и охранники не поняли ни того, что произошло, ни того, что я сказал. Все плакали и рыдали. Когда я пытался заговорить снова, сестра опять закрыла мне рот. Но было в сердце моем, как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и не мог.
Я взял матушку за руку и сказал ей: "Матушка, твой сын хочет есть! Твой сын хочет пить! Прошла осень и пришла холодная зима. Почему ты не передала мне теплых вещей?"
Она вытерла мои слезы и сказала: "Дорогой сын! Не потому, что твоя мать не любит тебя. Мы передали тебе много одежды и продуктов, но ни одна из наших посылок не дошла до тебя. Мы просили других передать тебе одежду и еду, но тюремная охрана все оставила себе".
Моя семья не понимала, что я имел ввиду не физический голод и жажду. Одна из сестер, услышав, что мне хочется есть и пить, выбежала из тюрьмы в ближайший магазин, чтобы приобрести немного еды и питья. Я же не мог не плакать.
Я снова заговорил: "Матушка, я не жажду ничего земного, ни хлеба, ни воды. Я жажду приобретать людские души. Проповедуйте Евангелие и спасайте людей. Это единственная пища, которая может удовлетворить".
Я воскликнул: "Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его. Не говорите ли вы, что еще четыре месяца, и наступит зима? А Я говорю вам: возведите очи ваши и посмотрите на нивы, как они побелели и поспели к жатве" (Ин. 4: 34-35).
Со слезами на глазах я сказал: "Я постился семьдесят четыре дня. Этим утром на рассвете Бог показал мне в видении, что встречусь с вами. Дорогая матушка, я готов умереть от побоев. Если я умру - то умру преданным Господу. Матушка, ты принесла Тело и Кровь Агнца?"
Сестра вернулась из магазина с галетами и бутылкой виноградного сока. Я взял одну галету, преломил ее, благословил и вручил ее Делинь Ю матери, брату Фону, другим сестрам и родственникам. В сокрушении сердца я произнес: "Сие есть Тело Божье, за вас ломимое... "
Потом я раздал немного виноградного сока со словами: "Сия чаша есть новый завет В Крови Господней, пролитой за нас". При этом каждый склонил голову и принял причастие.
Так завершился мой пост, длившийся семьдесят четыре дня, когда с двадцать пятого января по седьмое апреля 1984 года я не ел и не пил.
Я громко плакал, обнимая своих любимых. Обратившись к матери, я сказал: "Матушка, сегодня, быть может, мы участвуем в хлебопреломлении в последний раз". Затем я повернулся и поцеловал жену. Потом, обращаясь ко всем, сказал: "Дорогая жена, матушка, братья и сестры, надеюсь увидеть всех вас на небесах".
Мои братья и сестры не могли сдержать слез.
Старшая сестра обняла меня и спросила: "Как ты можешь оставить престарелую мать и молодую жену! Ты не можешь думать только о себе! Кроме того, твоя жена беременна, как ты можешь быть таким жестоким по отношению к ней?"
Моя мать умоляла: "Сынок, твоя жена нуждается в тебе. Твоя мама нуждается в тебе. Семья Божия нуждается в тебе". Она перешла на шепот и сказала: "Послушай твою мать! Бог сказал мне, что ты не умрешь. Ты должен проявить мужество и остаться в живых!"
Под Божьей охраной мы закончили общение. Представители тюремной администрации казались озабоченными и смущенными. Они слышали все, но ничего не поняли.