Тютчев писал:
Итак, человеку нелегко рассказать о своем внутреннем мире, даже когда он хочет этого, идет навстречу психологу. А если не хочет…
Правда, психика человека не замкнутый в себе мир. Наши мысли, чувства, мечты и стремления проявляются в делах и поступках. А они доступны внешнему объективному наблюдению. Их можно записывать, снимать на пленку и т. д. Значит, к изучению психики человека можно применить наблюдение — могучий метод естествознания. И его широко используют, но…
Скажите, одинаково ли вы ведете себя наедине с самим собой и когда знаете, что вас изучают, наблюдают за вами? Людям не нравится роль подопытных. Как только они (даже добровольно!) попадают в соответствующую ситуацию, их поведение обязательно меняется. (Собственно говоря, большие артисты отличаются именно своим умением действовать на сцене под взглядами сотен зрителей или перед киносъемочной камерой так, словно не замечают ни зрителей, ни режиссера, ни оператора.) И волшебство «скрытой камеры» целиком в этой естественности остановленного, подсмотренного мгновения реальной жизни. Но если даже представить себе «скрытую камеру» в руках психолога, если даже предположить, что можно наблюдать человека незаметно, это не очень продвигает нас вперед, к познанию внутреннего мира личности.
Самое точное описание человеческих дел и поступков дает далеко не все для понимания личности. Ведь мы видим здесь только надводную часть айсберга, и, какой бы внушительной и величественной она ни казалась, всегда надо помнить о его скрытой в морских глубинах еще более грандиозной части. Для человеческих действий и поступков эта подводная часть айсберга — их психологические мотивы и потребности — то, ради чего совершаются дела и поступки.
Именно мотивы, зачастую скрытые от посторонних глаз, и представляют собой могучие пружины и двигатели поведения человека.
Любой поступок приобретает для нас психологический смысл, позволяет проникнуть в глубины личности только тогда, когда мы знаем его мотив. «Ничего нет в жизни более важного и любопытного, чем мотивы человеческих действий», — писал Алексей Максимович Горький. Нередко действие, которое внешне можно было бы принять за благородный поступок, оборачивается проявлением себялюбия и эгоизма, а проступок оказывается актом доброты…
Прав был Антуан де Сент-Экзюпери: «Слова слишком легко вводят в заблуждение, в них так же легко ошибиться, как в цели того или иного действия. Ведь когда человек идет домой, мне неизвестно, идет ли он поссориться с кем-то или любить. Я спрошу себя: „Что он за человек?“ Только тогда мне станет ясно, к чему у него лежит душа и куда он идет».
Положение не из легких: чтобы понять действие человека, надо всего только ответить на вопрос: что он за человек? Писатель в этом случае спрашивает себя, психолог должен получить ответ от самого человека…
Трудно изучать человека, но еще труднее — человеческие коллективы, объединения, группы, общественное мнение, настроения — словом, все, что появляется в результате взаимодействия людей друг с другом и составляет предмет самой молодой психологической дисциплины — социальной психологии.
Где же выход из заколдованного круга?
Вся надежда на эксперимент. Только он позволяет исследователю вызывать явление, когда это нужно и столько раз, сколько это необходимо; только он дает возможность строго учитывать все условия, при которых протекает действие, и, изменяя одно из них, выяснять, как это отразится на результатах; только он открывает дверь в психологию для желанной гостьи, математики, и придает науке строгость и красоту. Психологи теперь измеряют и считают. Все психологи — и те, кто изучает личность человека, и те, кто занимается психологией групп и коллективов.
Уже сделано очень много, особенно если учесть, что всей экспериментальной психологии немногим больше ста лет.
Когда-нибудь авторы научно-популярных книг по психологии заключат между собой джентльменское соглашение — о чем не писать. Помните, как договаривались в «Золотом теленке» Ильфа и Петрова журналисты, приехавшие в Среднюю Азию? «…Единогласно решили не писать об Узун-Кулаке, что значит Длинное Ухо, что, в свою очередь, значит — степной телеграф. Об этом писали все, кто только ни был на Востоке, и об этом больше невозможно читать. Не писать очерков под названием „Легенда озера Иссык-Куль“. Довольно пошлостей в восточном вкусе!» У психологов в этот перечень, наверное, попадет история о первом психологическом эксперименте. Но популярных книг по психологии еще мало, и авторам их пока вольготно.