ВЫСОТА НЕ БЫЛА БЕЗЫМЕННОЙ
Много памятных мест, событий и дат запечатлено в сердце каждого солдата, прошагавшего сотни километров по фронтовым дорогам.
Одним из таких памятных мест для воинов нашей дивизии была высота с отметкой 173,1, находящаяся где-то в треугольнике между городами Невель — Полоцк — Витебск. Высота эта не раз попадала в армейские сводки и дивизионные донесения.
Расположенная на сравнительно ровной, с редкими островками кустов, луговой местности, высота 173,1 господствовала над ней. Отсюда далеко вокруг просматривалась белорусская земля. Передний край проходил вблизи населенных пунктов Чайки, Дятлы, Матысово, Билево. Собственно говоря, населенных пунктов уже не было: только высокие печные трубы сиротливо торчали над пепелищами домов да опаленные деревья — в палисадниках.
На этом участке противник хорошо укрепился, и подразделения дивизии, взяв с ходу высоту, не смогли продвинуться дальше, натолкнувшись на упорное сопротивление гитлеровцев. Более того, изрядно поредевшие в минувших боях части сами вынуждены были отражать неоднократные яростные контратаки врага. И безыменная высота, словно часовой, стояла у переднего края.
Фашисты никак не хотели смириться с потерей этой важной, ключевой позиции. За высоту разгорелись ожесточенные бои. Только в марте этот рубеж несколько раз переходил из рук в руки. Высота выдерживала адские удары авиабомб, разрывы снарядов и мин. На израненную землю ежедневно падали тысячи пуль. Изуродованная траншеями, скальпированная бомбами и снарядами, утыканная по обоим скатам минами — нашими и немецкими, — высота упрямо горбилась на виду у всех. Противные стороны знали: кто владеет ее вершиной, тот находится в выгодном положении — контролирует на много километров впереди лежащую местность. Поэтому высота 173,1 была ареной ожесточенных боев.
Март 1944 года стоял холодный, ветреный. Днем окопы и блиндажи заливало водой, а по ночам еще держались морозы и сковывали подтаявший снег. Пехотинцы в траншеях мокли, мерзли и часто простуживались. Командиры меняли подразделения на переднем крае, отводили в тылы. В наскоро построенных землянках и блиндажах солдаты отогревались у железных печурок и маленьких костров.
В тот памятный мартовский день позиции на высоте 173,1 еще с ночи занял стрелковый батальон капитана Дмитрия Дергачева. Участок на вершине был большой, а на нем окопался только взвод младшего лейтенанта В. Жиронкина. Чем могли, усилили взвод: на фланговых скатах расположились два расчета ПТР, в удобной седловинке у самой вершины поставили два противотанковых орудия, а чуть в стороне — «максим». Были заминированы также скаты высоты.
Конечно, эта было жидковато для защиты высоты, но больше выделить было нельзя. Полк, как и вся дивизия, занимал широкую полосу по фронту. Ночь прошла тихо и относительно спокойно. Только немецкие ракеты да одиночные пулеметы напоминали о том, что гитлеровцы рядом.
Но чуть забрезжил рассвет, противник обрушил на высоту всю мощь огня и металла. Ударила артиллерия, потом налетели бомбардировщики. Казалось, что высота не выдержит этого адского смерча, расколется пополам, земля загорится, а защитники высоты погибнут в огненном котле.
Не успела утихнуть артиллерийская канонада и отгреметь бомбежка, как из кустарников, темнеющих метрах в трехстах от подножия, выползли танки. Они медленно двигались к высоте.
— Ага, пожаловали, сердечные… — пошутил автоматчик сержант Петр Шульга, балагур и весельчак. — Целых восемь «кралей», — сосчитал он.
— Подожди. Это еще не все, — из соседнего окопа ответил солдат Адаев. — Это только начало…
И действительно, не прошло и минуты, как показались еще четыре темные коробки.
Напряжение росло. За танками и самоходками бежали вражеские автоматчики. Их было много, а здесь, на высоте, — неполного состава взвод… Заметно светлело, лучше и отчетливее просматривалась местность. Враг был уже совсем близко. Но Жиронкин решил выждать — бить наверняка.
— Как только противотанковые пушки начнут стрельбу, пулеметным огнем отсечь пехоту! — передал по цепи младший лейтенант.
Танки приближались. Зашевелились, забегали по траншеям пехотинцы. Каждый понимал: предстоит жестокая, упорная схватка. Вот раздался один, за ним второй выстрел наших орудий с высоты. И вражеский танк задымил, потом вспыхнул ярким пламенем. Это обрадовало бойцов, хотя тревога за предстоящее не проходила. За спиной еще несколько раз прогрохотало орудие, и другой танк заерзал на месте. «Молодцы… Хорошо дают огонька».