Солдаты, затаив дыхание, следили за мальчишкой. А утро входило в свои права. Лучи поднимавшегося из-за леса солнца осветили ребенка, копошившегося в развалинах. Вот мальчик пронзительно закричал и скрылся среди бревен. Горький плач беспомощного маленького человечка хватал за душу…
Капитан Левенцов опустил бинокль; лицо его помрачнело.
— Пропал парень! — сокрушенно воскликнул он.
А жалобный плач возле сосны не прекращался. Вот над бревнами показалась русая головка, в воздухе мелькнула ручонка. Оцепенели, посуровели солдатские лица.
Вдруг из окопа поднялся человек. Натянув поплотнее на голову пилотку, он вскочил и, держа в руке автомат, пригнувшись, побежал к развалинам дома.
Солдат как-то по-смешному выбрасывал в сторону ноги, делал неестественные прыжки и неожиданные остановки, словно ему требовалось ступать на землю лишь в строго обозначенном месте.
— Кажется, это ефрейтор Кудряшов, — проговорил командир батальона. — И без разрешения! Ведь рискует своей головой…
Солдат бежал стремительно. Навстречу ему застучал пулемет противника. Герой свалился на землю. Пехотинцы замерли в окопах. «Убит… Убит», — думалось каждому.
Но едва стрельба утихла, Кудряшов снова вскочил и побежал дальше, а метров через семь-восемь опять бросился на землю и скрылся в высокой траве. Невдалеке ухнул разрыв мины, потом еще… Опять затрещали вражеские пулеметы, впереди храбреца вздымались маленькие фонтанчики пыли. «Перерезают ему путь», — забеспокоился командир батальона.
— Пулеметчикам — огонь! — крикнул Левенцов связному.
Застрочили наши «максимы», затрещали автоматные очереди. Завязалась перестрелка. Теперь отважный воин продвигался перебежками под прикрытием огня: чуть ослабнет огонь, он поднимался с земли и бежал дальше. Затем снова падал, выжидал и снова бежал…
Мучительно медленно тянулись минуты. С беспокойством и тревогой следили бойцы за своим товарищем. А солдат добежал до разрушенного дома и скрылся среди бревен.
Облегченный вздох вырвался у командира батальона, когда Кудряшов вновь показался и, держа в руках мальчика, доверчиво прижавшегося к его груди, смело побежал обратно. Чуть пригнувшись, он бежал быстро, а на переднем крае с обеих сторон была тишина. Видимо, происходящее заинтересовало и гитлеровцев.
И только когда ефрейтор удалился уже метров на пятьдесят от развалин избы, со стороны противника заливисто залаял пулемет. Герой скрылся в воронке. В ответ застучали и наши пулеметы. Их гулкие очереди сливались с трескотней автоматов. Воина и мальчонку надо было выручать из грозящей им беды. Над лесной поляной разгорался бой…
Капитан Левенцов встревожился: хватит ли у Кудряшова выдержки отсидеться в воронке, переждать до вечера, чтобы с наступлением темноты добраться до своих окопов?
Между тем храбрый воин приподнялся и замахал рукой, будто пытался что-то пояснить. «Видно, солдат не хочет и не может ждать…» — так понял Левенцов знаки Кудряшова. Что же делать? Капитан позвонил командиру полка.
— Что так шумно у тебя на участке? Лезет немец? — начал подполковник Хромозин. А когда выслушал комбата, немного подумал и сказал: — Из этого положения есть два выхода: ждать ночи и под покровом темноты выйти с мальчиком; или же ослепить врага огнем и дать ефрейтору возможность перейти опасную зону.
— Я думаю, второй вариант… — начал было довольный Левенцов, но в трубке послышался строгий голос.
— У нас с тобой для этого кишка тонка. Сейчас доложу «первому», на его решение…
Вскоре по противнику с грохотом ударили 152-миллиметровые орудия артполка. Позади Кудряшова и по сторонам вздыбились высокие черно-желтые султаны земли, песка и дыма. Ждать было нечего; ефрейтор поднялся, прижал ребенка к груди и побежал к своим окопам.
У проволочного заграждения солдат остановился, припал к земле и быстро оттянул «колючку» рукой. Мальчонка ловко пролез в образовавшееся отверстие, за ним последовал и сам герой. Сотни внимательных глаз обеспокоенно следили за ними.
А через несколько минут наши бойцы узнали печальную историю. Оказалось, что под домом, в погребе, как рассказал мальчик, много дней укрывалась семья колхозника: мать и двое детей. Вражеский снаряд развалил дом, женщина и девочка погибли. Мальчишка же остался цел и невредим и сейчас стоял в блиндаже перед улыбающимися солдатами. Одним он напоминал сына, другим внука, а третьим, может быть, осиротевшего ребенка вчера схороненного друга или товарища.