Джон свернул на шоссе, которое огибало озеро, и вскоре уже подъезжал к засыпанному гравием месту для стоянки машин у дома Кейри. Кадиллак старого Кейри уже виднелся у самого края возле бьюика молодого Кейри и их старой машины с откидным верхом. Но мерседес Мерлендов недавно возвратившихся из «набега» в Германию, еще не появился.
Джон вышел из машины, держа под мышкой поднос, и нажал на дверной звонок. И тут он услышал громкое треньканье у себя за спиной. Он обернулся и увидел Лероя Филлипса, исключительно опрятно выглядевшего в белой рубашке и серых шортах. Он появился на велосипеде под каменной аркой ворот. Родители Лероя, работавшие у молодого Кейри, считали, что согласно этикету их чадо не должно мозолить глаза хозяевам. Джон никогда до этого не встречал Лероя в доме Кейри. Маленький мальчик ловко подкатил к самому крыльцу и поднял вверх улыбающуюся мордочку:
— Здравствуйте, мистер Гамильтон!
— Здравствуй, Лерой.
Смутившись, Лерой уставился на ручки своего велосипеда:
— Мы ходили купаться. Все вместе. Эмили, маленькая Анжела, Вак и Тимми.
— Правда?
— Да,— и Лерой искоса посмотрел на Джона из-под черных ресниц.
— У Эмили и Анжелы есть секрет,
— Что за секрет?
— Ужасный секрет. Вы думаете, они мне сказали, мистер Гамильтон?
— Могли бы.
— Они знали, что ни за что не расскажут. Тимми-то хорошо, ему отец подарил космический костюм. Вот он и сказал, что если девочки расскажут ему свой секрет, тогда он даст Ангеле померить этот костюм. Но Анжела не согласилась. Она сказала...
Дверь отворилась. Алонсо Филлипс в черных брюках и белой куртке дворецкого возник на пороге. Он дружески улыбнулся Джону.
— Добрый вечер мистер Гамильтон!
Заметив сына, он нахмурился, вернее сказать, притворно сердито заговорил:
— Что с тобой стряслось? Ты же прекрасно знаешь, что я не разрешаю тебе приезжать сюда на велосипеде. Исчезни немедленно!
Он снова повернул к Джону улыбающееся приветливое лицо:
— Он здесь крутится с тех пор, как узнал, что вы приедете, мистер Гамильтон... мальчишка от вас без ума... впрочем, как и вся детвора. Они все в вас души не чают... Входите, мистер. Они все вышли на террасу, там сервирован коктейль. Миссис Гамильтон сегодня не будет?
— Боюсь, что нет. У нее страшно разболелась голова.
— Какая жалость! Сегодня такой торжественный день!
Джон прошел следом за ним через общую комнату на открытую террасу, сложенную из местного известняка. Она тянулась вдоль дома и выходила на озеро Шелтон, которое хотя и примыкало своим северным берегом к городу, считалось семейством Кейри личной собственностью.
Гости и хозяева сидели тесной кучкой под голубыми в полоску тентами, поднимающимися над чугунными, затейливой работы, столиками с мраморными досками. Вокруг столов стояли такие же стилизованные стулья. Старый мистер Кейри, вежливый, энергичный и внушающий к себе невольное уважение, сидел, держа в руке бокал с мартини с таким видом, как будто это не празднество, а скучнейшая деловая встреча, на которой ему досталась утомительная роль председательствующего.
Его супруга, увядшая неумная женщина, как всегда поместилась возле своего повелителя, готовая по его малейшему знаку броситься исполнять его поручения.
Бред Кейри, почтительный сын и наследник столь уважаемых родителей, смешивал коктейли возле роскошного бара из блестящего металла и толстого стекла. Викки восседала за центральным столом, на который складывались подарки.
Старый Кейри притворился, что не заметил Джона. Если ты не имел чести принадлежать непосредственно к клану Кейри, самодержец и повелитель здешних мест тебя не замечал до тех пор, пока формально не объявлялось в твоем приходе.
Бред махнул рукой, а Викки побежала навстречу гостю.
— Что они сказали? Почему Линда не придет?
Миссис Кейри вздрогнула, как это случалось каждый раз, когда к ней обращался с вопросом супруг:
— Мне показалось, дорогой, они говорят, что у нее головная боль.
— Головная боль? — фыркнул мистер Кейри,— что за причина «головная боль», чтобы пропустить день рождения?
— Это мигрень,— пояснила Викки,-— куда хуже всякой головной боли.
Она развернула пакет и тепло поблагодарила Джона.
Мистер Кейри поинтересовался:
— Что они ей подарили?
— Мне кажется, дорогой, что это поднос,— ответила миссис Кейри.
Джон подошел с формальными приветствиями к старым Кейри, и в это время послышался нестройный хор голосов, распевавших «Будь здорова, наша Викки».
В одну минуту все вокруг словно наэлектризовалось. На террасе появились Роз и Гордон Мерленды в сопровождении Тимми. Роз тащила огромный пакет и дурашливо сгибалась под его тяжестью. Гордон же повесил на согнутый мизинец за розовую ленточку крошечный пакетик.
Все Кейри принялись бурно здороваться с вновь пришедшими.
— Викки, дорогая, разверни пакеты. Живее. Мы все это везли сюда через всю Европу из дивной маленькой Лавочки в Таормине.
— Ох, Роз... вы не должны были...
В большом пакете оказалось платье, вышитое сицилийской крестьянкой, а в маленьком — пара затейливых серебряных сережек ручной работы.
Викки была в восторге. Старый мистер Кейри громко хохотал. Снова наполнили бокалы мартини. Мерлендам показали подарок, присланный Фишерами из Калифорнии, а мистер Кейри, взявший на себя роль информационного бюро, объяснил, почему отсутствует Линда.
Один Тимми остался не у дел.
Кейри придерживались того мнения, что дети должны всюду следовать за своими родителями, но поскольку Тимми оказался единственным ребенком, привлеченным к данному мероприятию, и поскольку Мерленды тоже считали, что дети не должны дублировать жизнь взрос-лых, Тимми не получил подарка для Викки и на него никто не обращал внимания. Понятно, что его тут же потянуло к Джону. Застенчивый и нелюдимый, он вызывал у Джона какую-то особенную нежность и желание его защитить.
Тимми принялся возбужденно рассказывать ему о космическом костюме.
— Папа сказал, что он его купит сегодня в Питсфилде, но у него было столько дел, что он не успел. Но все равно, он у меня скоро будет. Понимаете, самый настоящий костюм с круглым шлемом для головы. Возможно, Баку тоже такой купят. Он говорил что...
— Послушай, Тимми, дорогой, не надоедай мистеру Гамильтону. Ему совершенно неинтересно слушать про твой космический костюм.
Роз Мерленд наклонилась к сыну, одарив Джона «материнской» улыбкой. У нее в зубах торчал длинный черепаховый мундштук.
— Тимми, дорогой, пойди-ка отыщи своего приятеля, этого хитрого цветного мальчишку. Знаете, мистер Гамильтон, мы с Гордоном считаем абсурдным ставить какие-либо барьеры в этом отношении. В Марракеше в позапрошлом году у Тимми был совершенно очаровательный приятель—арапчонок. Его звали Абдуллой, очаровательное имя, не правда ли? Прямо из сказок Шехере-зады?
— Его звали совсем не Абдуллой, а Ахмедом,— поправил Тимми.
Роз Мерленд рассеянно погладила его по голове.
— Ну, дорогой, не упрямься. Беги и поиграй со своим товарищем. Бедняжка Линда, какая жалость, что она не смогла приехать, мистер Гамильтон. А мы захватили с собой свои сицилийские диапозитивы. Всем известно, что люди, привыкшие много путешествовать, страшно изводят своих друзей... Но мистер Кейри настаивал...
Все остальные отошли от больших французских окон и расселись за столики под полосатыми навесами. Типично кейровский вечер был в разгаре.
Упрямо скрывая свое непреодолимое беспокойство за Линду, Джон сел в уголок, держа в руках стакан с мартини. Разговор переметнулся на озеро Дизастер, Ежегодно на вечерах у Кейри имелись совершенно определенные темы разговоров. В этом году основной темой была автомобильная катастрофа, в которую угодил мистер Кейри, радость по поводу его выхода из лечебницы, где он провел несколько месяцев и его несомненное превосходство над всеми другими мужчинами, не умеющими так лихо расправляться со всяческими неприятностями.