—- Вы не забываете, что я Линдин приятель? Линда пьяница? Подумайте, что вы говорите и придумайте, что-нибудь поумнее.
Капитан Трин переводил глаза с одного на другого.
Джон сказал:
— Я старался, чтобы , этого никто не узнал, Стив. Я все время был настороже. Поэтому вы так и удивлены. Но здесь она ничего не опасалась. Когда она начинала пить, то оставалась дома.
— Фьюю!
Стив покачал головой..
— Чудеса никогда не кончаются, верно, Том?
Он повернулся к капитану Грину, теперь его скептицизм был очевиден, скептицизм и что-то еще, сигнал, быстрый, многозначительный. Грин, флегматичный, как всегда, просто хмыкнул.
— О’кей,—сказал он,— она пьяница. О’кей! Но она ушла, исчезла. Так или нет? — Его глаза неотрывно смотрели на Джона.— Да, мистер. Похоже, что вы с ней поссорились. По какому поводу, прошу сказать?
Джон рассказал ему про письмо Чарли Рейнса. Когда он говорил, чувствуя на себе взгляд двух блестящих глаз, ему показалось, что он слышит собственные слова ушами посторонних людей и понимает всю их несообразность. Человек, у которого едва хватает скудных средств, чтобы свести концы с концами, картины которого объявляются никуда не годными, вдруг отклоняет предложение в двадцать пять тысяч в год.
— Двадцать пять тысяч? — Стив Риттер снова свистнул.— Ну, парень!
Он посмотрел на капитана Грина и на этот раз капитан широко улыбнулся и ответил в тон Стиву:
— Жена вовсе не должна быть ни неврастеничкой, ни. алкоголичкой, чтобы выйти из себя от подобной истории, верно, Стив? Я знаю парочку дамочек, которые не ограничились бы несколькими порезанными картинами да побитыми пластинками. Да, сэр.
Улыбка тут же исчезла и капитан обратился к Джону:
— Понял ли я правильно, что для того, чтобы иметь возможность продолжать рисовать вот такие картины, вы сказали своей жене, что отказываетесь от этого предложения?
— Правильно.
— И она рассвирепела?
— Все было куда сложнее, чем так...
— Но она рассвирепела? Как будто я не разбираюсь в сложных вопросах. Да или нет?
— Да, она была вне себя.
— И она знала, когда вы поехали в Нью-Йорк, что вы намерены отказаться от этого места?
— Да. Но ведь дело было не только в этом. Она знала, что я собирался по поводу нее проконсультироваться с психиатром.
— С психиатром? — Капитан Грин громко захохотал.— Психиатр для своей хозяйки? На том основании, что она обозлилась, когда вы отказались принять предложение в двадцать пять тысяч?
В Джоне вспыхнула бешеная злоба, но в тоже мгновение он одернул себя:
«Я должен быть спокоен. Смешно было бы ожидать, чтобы они сразу во всем разобрались. Нет, нет, это было бы наивно...»
И он сказал спокойно:
— Я уже вам говорил, что дело куда сложнее. Она была больна уже несколько лет. И никогда не соглашалась показаться врачу. Наконец, мне удалось уговорить ее посоветоваться с моим .старым приятелем в Нью-Йорке, доктором Маком Аллистером,
— Ну, и видели вы этого Мака Аллистера, когда были в Нью-Йорке?
— Нет, он уехал в отпуск.
— А вы сначала не соизволили это проверить?
— Нет.
Вошли двое патрульных, у одного в руке была бутылка с джином. Они стояли на пороге, пока капитан Грин не посмотрел на них. Тогда патрульный с бутылкой сказал:
— Мы нашли ее наверху, капитан. Она была спрятана в комоде с бельем. Ящик был открыт.
— Эта бутылка, которую спрятала Линда,— пояснил Джон.— Я нашел ее, когда вернулся домой. Когда она пьет, она обычно прячет от меня бутылки.
Патрульный поставил бутылку на стол. Ни капитан, ни Стив Риттер ничего не сказали.
— А потом,— продолжал второй патрульный,—-мы нашли вот это, капитан, возможно, это ерунда, но открытка лежала на полу в спальне.
Он протянул капитану открытку от Мака Аллистера.
Капитан Грин прочел ее и снова взглянул на Джона:
— Этот Мак — случайно не доктор Мак Аллистер?
— Да, он.
Круглая физиономия капитана показала, какое огромное значение он придает сделанному выводу:
— Судя по штемпелю можно сказать, что открытка послана пять дней назад, так что вы получили ее до своего отъезда в Нью-Йорк и прекрасно знали, что доктора дома не застанете?
— Нет,— сказал Джон, думая с отвращением, что приходится все вытаскивать на свет Божий.— Я эту открытку не получал, отыскал лишь после моего возвращения. Линда спрятала ее туда же, куда и бутылку с джином. Она всегда панически боялась всего, что связано с Маком, потому что он врач. По всей вероятности, она изъяла открытку из...
Его голос звучал все. тише и тише; не хватало ни сил, ни энергии объяснять про эти запутанные отношения при полном непонимании тех, кто его слушал.
Капитан, молчавший до сего времени, спросил патрульных.
— Что еще?
— Может быть, я могу вам кое-что показать в холле? — спросил один из них.
Капитан тяжело поднялся со стула и вышел из комнаты. Джон всем своим существом начал ощущать присутствие Стива Риттера, сидящего против него за столом. Непроизвольно он встретился с ним глазами. Физиономия Стива в ту же секунду расплылась в широкую улыбку:
— Парень,— сказал он,— ой, парень!
Вскоре капитан Грин возвратился. Он остановился в дверях, почти полностью загородив собой вход.
— Эта записка, она ее напечатала?
— Да.
— Нет подписи, ничего. Все напечатано.
— Точно.
— Она много печатает.
«Осторожнее,— подумал Джон.— Не говори им про машинку». Но тут в нем внезапно вспыхнул гнев. К чёрту их всех! Почему он ведет себя так, будто в чем-то виноват? Расскажи им правду. Правда является единственной солидной надежной основой. Если только он начнет лгать, этот кошмар никогда не кончится.
— Нету— ответил он,— фактически, это моя машинка. Она обычно находится в студии. Должно быть, Линда ее принесла сюда.
— Значит, она сходила в студию за машинкой, принесла ее сюда, напечатала и даже не подписала? И однако же, как только что мне показал Джим, рядом на столе были чернила и перо, ведь куда проще записку написать от руки. Как вы сами считаете?
Сейчас Джона поддерживал один только гнев, больше ничего. Почувствовав, что ему необходимо подбодрить самого себя и разорвать паутину подозрений, он сказал:
— Я не печатал этой записки. Если вы на это намекаете, почему не сказать начистоту? Я не печатал этой записки..
И вдруг он почувствовал, что не только не разорвал опутавшую его сеть, но, наоборот, сделал неверный ход.
Потому что такие вещи нельзя говорить первому. Никто, даже Мерленды, не смогли высказать то, что вертелось у них на языке. А он поставил сам все точки над «и».
Больше никто не притворялся, не старался сохранить формальную вежливость. Капитан Грин подошел вплотную к Джону и спросил грозным тоном:
— О’кей, мистер. Где ваша жена?
— Я не знаю.
— Это вы напечатали записку?
— Я уже говорил, что нет.
— Вы разбили пластинки?
— Нет.
— Вы положили бутылку с джином в комод с бельем?
Поток вопросов прекратился так же внезапно, как начался. С минуту капитан стоял, возвышаясь над Джоном, яростно глядя на него сверху вниз. Потом, повернувшись на каблуках, он вернулся к столу и снова выхватил блокнот.
— О’кей, когда вы уехали в Нью-Йорк?
— Вчера дневным поездом. Со мной ездил Бред Кей-ри, возвращались мы тоже вместе.
— Когда вы были в Нью-Йорке, вы заходили к тому парню по поводу работы?
— Да.
— Имя и адрес?
Джон сообщил, капитан все записал в свой блокнот.
— Вы ночевали в Нью-Йорке?
— Да. В том же отеле что и Бред Кейри. Справьтесь у него, если угодно.
Джон назвал отель, капитан и это записал.
— Вы вернулись сегодня вечером поездом?
— Точно. С Бредом.
— Вы рассказали нам все, что вам известно?
— Да.
— О’кей.
Капитан Грин захлопнул блокнот и посмотрел на Стива.
— Я сообщу сейчас же по телефону. Если никаких сообщений до утра не поступит, поисковые партии утром прочешут лес. Озеро тоже. Озеро лучше пройти неводом или драгой. Стив, это ты можешь организовать сам. Мобилизуй всех парней в деревне.