Анжела отправила в рот остаток белой булки с вареньем и прижала к губам бутылку с колой.
Джон смотрел на нее, чувствуя, как у него пульсирует кровь. Линда с мужчиной, в пустом доме Фишеров? Можно ли этому поверить, или же это очередное злое измышление Анжелы?
— Когда это было, Анжела?
Она метнула на него хитроватый взгляд своих черных бусинок-глаз.
— Две недели и два дня назад. Я считала каждый прошедший день, думая «завтра она мне ее непременно принесет»,— но она мне так ничего не подарила, хотя тогда и пообещала.
— Что пообещала?
— Браслетку.
Анжела подняла кверху руку, кокетливо любуясь- воображаемым украшением.
— Золотую браслетку с маленькими висюльками с моим именем: «Анжела». Такие шарики или яички, с золотыми буквами на золотеньких цепочках. Они так красиво звенят. А и Н, Ж и Е, Л и снова А. Всего, понимаете, шесть подвесок. А у Линды их было только пять. Красота!
— Почему она обещала подарить тебе такой браслет?
— Потому что у нее у самой был точно такой же, и он мне страшно понравился. Она стояла на пороге и все мне улыбалась,- улыбалась. А я сказала: «Очень плохо ходить в чужой дом в отсутствии хозяев!» — она согласилась: «Да, это нехорошо. Но только, Анжела, я не была там без спросу. Фишеры сами попросили меня следить за порядком в их доме. Вот я и приходила проверить, как тут дела».
Но только я точно знаю, что она врет. Это было видно и по ее улыбочкам, и потому, как она мне все это говорила. Тут я похвалила ее украшение: «Какой у вас красивый браслет!» Она дала мне его в руки. Он. был из. чистого золота. А когда я стала им громко восторгаться, миссис Гамильтон наклонилась ко мне, поцеловала в лоб и спросила: «Мы ведь друзья, правда?» Я ответила, что не знаю, и тогда она пообещала подарить мне такой же браслет, только с моим именем, если я не скажу ни тебе, Джон, и никому другому про то, что она приходила в дом Фишеров. Я ее поблагодарила и она ушла. Только вот прошло уже шестнадцать даже семнадцать дней, и теперь я понимаю, что она меня обманула. Мне уже не нужен ее гадкий браслет. Потому что я знаю, что она делала в доме Фишеров. Она там воровала, не правда ли? Для этого она,туда и приехала потихоньку с каким-то дяденькой и меня уговаривала никому не рассказывать. А ты, Джои, наверное про это узнал и поколотил ее как следует. Мне ни капельки не жалко, она гадкая врунья!
«Верю ли я этому?» — спросил себя Джон. И почувствовал страшное волнение. Не ревность, не обиду, всего только волнение. Из-за браслета. Анжела, разумеется, рассказала про тот самый браслет, который он заметил на Линде, когда она спустилась вниз поздороваться со Стивом Риттером.
В таком случае, если только Анжела не сочиняет, браслет и мужчина связаны между собой. Линда надела его на руку на свидание в доме Фишера, потому, что он ей его и подарил.
Стив Риттер, подумал Джон. Выходит, что Линда ему тогда не солгала... Местный Дон Жуан прибавил к списку своих бесконечных побед еще и Линду. Иногда, в его отсутствие, они встречались в его собственном доме, иногда же им приходилось назначать свидания в доме Фишеров.
Как нм парадоксально, но эта мысль принесла Джону облегчение. Таинственные зловещие сети, расставленные ему неизвестным Врагом, страшный ночной кошмар — все это постепенно заменилось пускай весьма изобретательными, но все же вполне понятными уловками обыкновенного человека, совершившего убийство и теперь старающегося любой ценой спихнуть свою вину на заранее намеченного «козла отпущения».
— Анжела, ты не заметила, кто уехал на машине?
— Нет, но ведь и он был тоже плохим человеком, верно? Они вместе воровали у Фишеров. Потом миссис Гамильтон перепугалась, что ее поймают, и убежала. А все говорят, будто ты ее прикончил. Ну, а тот дяденька все знает и молчит.
Взяв на руки Луизу, Анжела принялась ее нежно баюкать, приговаривая:
— Миссис Гамильтон была дрянью. Она пожалела для меня браслет, и за это Луиза приговорила ее к смерти. Она была дрянью, дрянью, дрянью...
Испытывая все большее и большее возбуждение, Джон принялся думать о браслете. Кроме того коротенького мгновения, когда он заметил его на руке у Линды, он ни разу не попадался ему на глаза. В таком случае, сам собою напрашивался вопрос, где же его Линда хранила? Во всяком случае, не с теми украшениями, которые у нее всегда лежали в специальной шкатулке на туалете. Нет, подарок любовника Линда должна была прятать от него самым тщательным образом, точно так же, как она прятала свои бутылки с джином или открытку от Мака Аллистера. И потом, откуда он знает, что она получила в подарок лишь один этот браслет?
Возможно, у нее были и другие вещи. Потом, как правило, бывают еще и любовные письма и записки... Все это должно было прятаться в каком-то надежном тайнике.
Анжела качала на руках Луизу, напевая какую-то протяжную колыбельную песню.
Прекрасно зная Линду и все ее повадки, Джон мог с уверенностью сказать, что если Стив Риттер или кто-то другой был ее любовником, то она всячески добивалась того, чтобы он оказался в ее власти, и наверняка преуспела в своем намерении.
Именно из-за этого он ее и убил. Совершенно ясно, что она потребовала от него чего-то очень серьезного. Для этого у нее должно было быть какое-то убедительное оружие... Скорее всего письма этого человека, подтверждающие их связь. Но Стив уничтожил их, после того, как он убил Линду? Вряд ли. Скорее можно предполагать, что у нее хватило хитрости и находчивости
спрятать их в таком месте, где бы их никто не смог отыс-кать.
Кто знает, если ему удастся обнаружить этот тайник, не поможет ли он разорвать страшную цепь и найти истинного преступника!
Но ведь, к сожалению, он буквально прикован к этой пещере! Для осуществления его планов ему. потребуется посторонняя помощь.
Скребущий звук позади заставил его вздрогнуть от страха. Но это вернулась Эмили. Подбежав к Джону., она доложила: .
— Я все сделала. Меня никто не видел. Велосипед я оставила на шоссе, где его сразу же найдут.
И тут Джон подумал:
«Дети...»
Почему пет? Конечно, не"одна Эмили и не слишком уравновешенная Анжела, а вся пятерка.
Он повернулся к Эмили, которая села на пол и с жадностью поедала бутерброд.
— Как ты думаешь, тебе удастся привести сюда и мальчиков?
Еще не договорив этих слов, он понял, какую огромную допустил оплошность. Лицо Анжелы стало чернее тучи.
Как всегда на выручку пришла та же Эмили. Она спросила с наигранным ужасом:
— Привести их в пещеру? Луиза никогда этого не разрешит. И потом мне это тоже не нравится. Я не желаю...
— Ничего подобного! — сразу же вмешалась Анжела. Она прижалась ухом к голове куклы, как будто прислуживаясь,— Луиза говорит да. Тимми, Лерой и Вак могут прийти в пещеру. Вот тебе!
— Но я этого не хочу! — топнула ногой Эмили.
— Мало ли что? Кто здесь хозяйка?
— В таком случае,— Джон улыбнулся Анжеле,— как ты считаешь, может ли Эмили сейчас вернуться в деревню, рассказать про велосипед и вести сюда мальчиков?
Анжела посадила куклу на ящик, совершила перед ней церемониальный обряд и уже только после этого повернулась к Джону.
— Мы сейчас обе пойдем. То есть, я поеду на велосипеде, а Эмили придется прогуляться пешком.
Эмили бросила на Джона успокоительный взгляд, давая ему понять, что он может не беспокоиться. Все будет в порядке.
— Я все сделаю.
— Узнай все, что тебе удастся выяснить.
— Конечно., Джон, узнаю.
Анжела подняла с полу тоненький прутик и ударила им по ногам сестру:
— Ну, раба, пошевеливайся! Иди первой!
Уже собираясь вылезти наружу, Анжела повернулась к Джону: