— Как помирить наши народы и племена?
— Велик Аллах! — воскликнул шейх. — Распри прекратятся, когда все неверные примут законы Мухаммеда.
Акбар был мусульманином, но остался недоволен ответом. Он давно стал сомневаться в истинности своей веры. Только четверть его подданных принадлежала к разным направлениям ислама. Они люто враждовали между собой. Падишах еще в 1577 году приказал прекратить чеканить на монетах символ мусульманства: «Нет бога, кроме Аллаха…», отменил запреты на вино и свинину.
И тогда Акбар обратился за советом к «царю поэтов» и «князю острословов» — вольнодумцу Бирбалу. Когда-то тот был бедным певцом, которого за ум и находчивость Акбар приблизил к себе. Бирбал не осмелился ответить, что если бы исчезли все религии, то не было бы и религиозной вражды. Он спросил у придворных:
— Знаете ли вы, что я хочу сказать?
— Нет, не знаем, — отвечали все.
— Ну, тогда мне с вами не о чем и толковать! — произнес Бирбал. Акбар вскричал:
— Они ошиблись. Они знают!
— Ну, если знают, зачем я буду говорить об этом.
Тогда придворные решили перехитрить Бирбала. Одни утверждали: «Знаем!», а другие: «Нет, не знаем!»
— Очень хорошо1 — обрадовался Бирбал и добавил: — Пусть же те, кто знает, расскажут тем, кто не знает.
Но Акбар приказал Бирбалу ответить на вопрос: прекратит ли Аллах распри среди людей? Мудрец лукаво посмотрел на шейха Салима и рассказал такую легенду:
— Некогда жил великий аскет. Жители приносили ему богатые дары, чтобы он молился за спасение людей. Праведник неустанно возносил хвалу богу: «Беспредельна твоя доброта к смиренным сынам человеческим!» Однажды он отправился в другую страну. По дороге отшельник увидел высокую гору. Он взобрался на нее. Какое страшное зрелище открылось ему! Перед ним — огромная равнина, покрытая тысячами трупов мусульман и индусов. Орлы и коршуны вырывали друг у друга куски человеческого мяса. Праведник услышал крик коршуна: «О господь! Сколь беспредельна доброта твоя к орлам и коршунам. Ты причина того, что убивают друг друга на войне, обеспечивая нам пиры».
Шейх Салим очень обиделся и сказал Бирбалу:
— Такие небылицы может сочинять только осел, каким и я был в твои годы.
— Вы прекрасно сохранились, — с поклоном ответил Бирбал.
Шейх не остался в долгу:
— Чудный сон привиделся мне вчера ночью. Будто бы мы с тобой умерли. Меня вознесли ангелы в рай за праведность в бочке с медом, а тебя джинны бросили в помойную яму за вольнодумство.
— И я видел вчера такой же сон, — заметил Бирбал. — Только мой-то сон на этом не кончился. Оба мы вернулись на землю, а по дороге я стал облизывать вас, а вы — меня.
Акбар был возмущен легендой Бирбала. Он считал, что если народ перестанет верить в бога, то не будет слушаться его посланника на земле — падишаха, и решил проучить вольнодумца.
Ночью, когда Бирбал слал во дворце, Акбар явился к нему, надев на себя страшную маску многоликой индусской богини Махакали. Проснувшись, мудрец увидел «грозную богиню» и начал смеяться над ней.
— Грешник! — спросила «богиня». — Почему ты смеешься, когда должен трепетать от страха?
— О мать вселенной! Я подумал: у меня только одна голова, один нос и две руки, а у вас десятки голов, десятки носов и тоже только две руки. Когда у меня случается насморк, я устаю утирать свой нос двумя руками, а если у вас насморк, каково же вам утирать себе десятки носов?
Падишах захохотал и сбросил с себя маску. Он понял намек вольнодумца: что проку от богов и богинь, если их перестанут бояться?
Жестокий опыт
Через несколько дней Акбар сказал придворным:
— Мы воздвигнем ибадат ханэ (молитвенный дом) для богословов разных религий. Там они будут объяснять тайны бога, отвечать на мои вопросы и спорить между собой. Мы найдем истинную веру, чтобы ее исповедовали все люди. Тогда прекратятся распри между ними.
Вскоре в столице средневековой Индии — Фатехпуре (Город побед), построенном из красного песчаника и разноцветного мрамора двадцатью тысячами рабов, появился дом с голубой крышей. В нем каждую пятницу собирались богословы. Посередине зала стоял трон, на котором восседал падишах. Справа от него сидело мусульманское духовенство. Слева — индийские жрецы — брахманы.
Каждая группа богословов других исповеданий располагалась отдельно на своем месте. Монсеррате, глава делегации католического духовенства, приглашенный из Португалии, с ненавистью смотрел на нехристиан. Споры часто доходили чуть не до драк.