31 октября 1912 года состоялось заседание членов Синода. Обер-прокурор Синода В. К. Саблер докладывал митрополитам и епископам:
— По указу его императорского величества..
Он взглянул на пустующее бархатное кресло с вензелем Николая II, поставленное для царя во главе длинного стола, за которым заседали члены Синода, и продолжал:
— …Двадцать четвертого февраля тысяча девятьсот двенадцатого года слушалось прошение академика Андрея Андреевича Маркова об отлучении его от церкви ввиду того, что он отрицательно относится к сказаниям, лежащим в основании еврейской и христианской религий, не усматривает существенной разницы между иконами и идолами и «не сочувствует православной вере, как и всем религиям». Святейший правительствующий Синод приказал преосвященному митрополиту петербургскому сделать распоряжение о преподании просителю пастырских увещаний и вразумления.
Митрополит петербургский Антоний прервал обер-прокурора:
— Владимир Карлович, мною предписано было протоиерею Философу Николаевичу Орнатскому посетить Маркова, чтобы дать ему пастырское наставление, но он отказался беседовать с протоиереем. — Митрополит добавил: — Вот секрет ная справка полиции. «Во время пребывания в последнем классе гимназии Андрей Марков был едва не исключен из нее за подстрекательство к бунту против уроков закона божия. Давал своим товарищам читать статьи Чернышевского и Писарева. В тысяча девятьсот первом году протестовал против отлучения заблудшего графа Толстого от церкви. Был временно отстранен от должности профессора Петербургского университета за отказ помочь правительству в искоренении беспорядков, чинимых студентами.»
— Математики — все еретики, — заметил митрополит екатеринославский Агапит. — Профессора Осиповского уволили с должности ректора Харьковского университета за безбожие. Его любимый ученик Остроградский не получил ученой степени, потому что не посещал богословские лекции.
— Врачи еще хуже математиков, — сказал митрополит киевский Флавиан. — Знаменитый хирург Пирогов потребовал отменить такие лекции для студентов, так как богословие не может удовлетворять требования науки. Оно, мол, всегда будет в противоречии с ней. А что Пирогов писал в «Дневнике старого врача»? «Ум разъедает оплот веры». Отвергает священное писание как исторический документ. «Спаситель ничего не оставил нам документального в научно-историческом смысле». Каково?
— Мне рассказывали, — прервал Флавиана петербургский митрополит Антоний, что Пирогов заявлял: «религия везде для всех народов была только уздой… а попы и жрецы помогали затягивать узду».
— А известный ученый Илья Ильич Мечников? — вспомнил митрополит Флавиан. — Когда Ильюшке было девять лет, читал безбожные лекции детворе в селе Панасовка Харьковской губернии, а чтобы они не разбегались, платил каждому слушателю по две копейки. Мечников, когда учился в Харьковской гимназии, сочинение на вольную тему написал об отсутствии бога, за что получил прозвище «Мечников — бога нет». Анафематствовать надо богохульников!..
— Требуется осторожность, — заметил обер-прокурор. — Марков — академик, заслуженный профессор Петербургского университета. Ввиду того, что академик Марков остался непреклонным в своем желании быть отлученным от церкви, считать его отпавшим от православия. Уведомить об этом министра народного просвещения и петербургского градоначальника. Пусть примут меры…
В ноябре 1912 года Марков заявил репортерам газет:
— Исключат ли меня со службы, выгонят ли из академии и университета — об этом я думать не желаю. Сделал так, как считаю себя по совести обязанным сделать.
Газета «Правда», руководимая Лениным, поддержала ученого. Она опубликовала заметку о нем: «Отказ А. А. Маркова от религии».
Великий учитель
В семье Ульяновых воспитывали у детей любовь к научным знаниям, уважение к труду. Володя Ульянов никогда не испытывал суеверных страхов. В деревне Кокушкино, где летом жили Ульяновы, дети очень боялись ходить за водой к ключу, находившемуся вблизи того места, где некогда был ограблен и убит лесник. Один из сверстников Володи, живший в этой деревне, рассказывал: «Володя был чужд всякого суеверия и смело предлагал идти за водой.
— Разве ты не боишься? — спрашивали его.
— Чего?
— Да убитого… лесника…
— Гиль! Чего мертвого бояться?»
Слово «гиль» было любимым выражением Володи Ульянова и означало «чепуха».