— Не знаю. Давайте пока в сторону центра к Юнион-стейшн.
— Вообще-то подобные услуги я оказываю только в самых крайних случаях.
— Это и есть крайний случай.
— Я имею в виду, когда речь идёт о жизни и смерти.
— Так и есть.
— Сегодня в психиатрическом отделении вас искали какие-то люди, а чуть раньше я видел их у регистратуры.
— Знаю.
— Это ведь не ваши друзья?
— Нет.
— У вас проблемы?
— Да.
— Вы должны им деньги?
— Нет, дело не в этом.
— Участвуете в программе по защите свидетелей?
— И не в этом тоже.
— Тогда почему не сообщите в полицию?
— Боюсь, у меня несколько иные взаимоотношения с копами, чем у вас. Вряд ли они смогут мне помочь.
— Те люди преступники?
— Угу, именно.
— По крайней мере сейчас я уверен: вы говорите правду.
— Откуда вы знаете?
— Вы отвечаете уклончиво и не так быстро.
— Добились-таки своего! — восклицаю я, и Карлайл смеётся. Всё, решил, куда мне надо! В центр, но лучше выйду, не доезжая до вокзала.
— Вы очень здорово держались.
— Всё приходите опытом. Вот, можете меня здесь высадить.
Останавливаемся у мексиканского кафе. Улица гудит от вечерних пробок, латиноамериканские данс-клубы готовятся к наступлению ночи: хозяева выносят пластиковые столы и включают музыку. Мужчина в бейсболке и клетчатой рубахе с длинными, не по погоде, рукавами катит тележку с мороженым. В голове у меня полная каша.
— Похоже, вам удалось получить документы. Надо же, чудеса случаются! — качает головой Карлайл, показывая на коричневый конверт.
Ещё какие чудеса! Копы забрали из клиники документы на имя Флетчера, зарегистрировали и выдали мне как личные вещи «Эдуардса», потому что повторный запрос о переводе в окружную психиатрическую клинику так и не поступил.
— А ещё вас искала молодая женщина, — сообщает Карлайл. — Молли. Наверное, ваша Молли.
— Как она выглядела?
— Не знаю. Она оставила дежурной по приёмному покою записку, а я вместе с остальными вещами передал ее заместителям шерифа.
Ледяной кулак снова бьёт меня в живот. Смотрю на коричневый конверт и делаю глубокий вдох. В нём живой тарантул, тёплый, только что снятый скальп.
Бесполезно скрывать то, что я сейчас чувствую, к тому же я смертельно устал. Карлайл желает мне добра, и, зная это, я не в силах поднять на него глаза. Он старался помочь, сделал даже больше, чем мог, а сейчас готов отпустить на все четыре стороны. Уравнение не сходится, и теперь мой черёд восстанавливать равенство.
— То, что я наговорил, когда вы хотели меня выпустить… — В горле суше, а на душе сквернее, чем в начале экспертизы. — Нужно было что-то делать, уйти с теми людьми я не мог, а если бы вы выписали, пришлось бы. Семьдесят два часа были просто необходимы…
— И для того, чтобы выиграть время, вы добровольно отправились в тюрьму?
— Угу.
— Послушайте, сейчас самый походящий момент напомнить: от прошлого не убежишь. Хотя, полагаю, для вас это не аргумент.
— При желании я мог бы привести сотню контраргументов.
— Правда? — усмехается Карлайл. — Так вас здесь оставить?
— До сих пор думаете, что я блефую?
— Неужели после того, что случилось за последние сорок восемь часов, вы хотите в мексиканское кафе?
— Сами понимаете: домой мне идти нельзя.
— Не хотите, чтобы я знал, где вы живёте?
— Дело не в этом, хотя мой адрес вам действительно лучше не знать. Если кто-нибудь спросит, скажете правду. Больше мы не встретимся, обещаю.
— Вам нужны деньги?
— Они у меня есть, правда, не здесь, но более чем достаточно.
Я выхожу из машины, а Карлайл опускает окошко.
— И всё же, если понадобится помощь, звоните мне в офис или по экстренному номеру. — Видя, что я не собираюсь отвечать, он не выдерживает: — С вами будет всё в порядке?
— Не знаю… И не важно, главное, чтобы Молли была в порядке. — Я поворачиваю в сторону кафе.
— Эй, — в последний раз окликает Карлайл, — как вас зовут? Хотя бы это скажите!
— Ну, это было бы уже нечестно, — качаю головой я.
— Тогда, может, только имя?
Губы расползаются в улыбке, а в следующую секунду из груди вылетает жуткий истерический хохот. Давненько со мной такого не случалось! Жадно ловя воздух ртом, выдаю ключевую фразу. Вот он. достойный финал сегодняшнего дня!
— Меня зовут Джон! — задыхаясь от смеха хриплю я. Ну и умора! — Остальное найдёте в телефонном справочнике.