"Свяжитесь с ними сами, пусть думают и, главное, поскорее. У Гретцки не только перелом ключицы, но и очень тяжёлые травмы нескольких связок. Он после этого левой рукой даже задницу подтереть не сможет, какой уж тут хоккей…"
"Нет, десять миллионов я не запрошу. За эти деньги проводится совсем другая процедура, которая вам точно не нужна, если вы не хотите превратить его в младенца. Вот и я так думаю, что не хотите. Одного символического доллара от вас сейчас мне будет вполне достаточно, этот парень мне и самому очень нравится, он очень похож на нашего Харламова, только намного моложе его. Именно за такими игроками будущее хоккея, таким и нужно помогать. Врача команды прошу проследовать за мной, он лично будет проводить все процедуры, которые я назначу. Если страховые компании захотят меня потом поблагодарить – пусть свяжутся со швейцарским финансовым холдингом Chelyaber AG, все мои финансовые дела ведут они, а на нет – и суда нет, давайте поможем Уэйну, и к демонам этих страховщиков, пусть жрут свои деньги пачками и тоннами".
– Привет, Макс, – с утра двадцать третьего апреля Уэйн Гретцки чувствовал себя как новенький, если проводить аналогии, то как новенький реактивный истребитель, среди поршневых бипланов. Теперь он понимал, что равными ему были очень немногие – среди русских только Быков, Макаров и, с некоторой натяжкой, Фетисов с Касатоновым. Третьяк и Харламов истребители классом повыше, но они с уже изрядно потраченным ресурсом, а вот Воронов казался чем-то просто запредельным, несмотря на всю телевизионную и газетную болтовню. Летающая тарелка с боевой мощью "Звезды смерти" и скоростью выше световой.
– Привет, Уэйн, – кивнул Воронов, снаряжающий своего енота к выходу на лёд. Небольшие подошвы с коньками крепились к лапам енота причудливым, но довольно красивым переплетением ремешков, – Физиотерапию тебе назначали всего двухчасовую, так что ты здоров как древний Мамонт, в момент максимального рассвета его могучего древнего здоровья. Погоди немного, я Челябера экипирую. Или ты торопишься?
– Куда мне теперь торопиться? – устами Уэйна Гретцки вдруг заговорил философ, он же и пожал плечами, – в команду меня обратно уже не ждут, несмотря на все слухи о чудесах Савельева.
– Ну, тогда погоди. – Воронов приладил еноту второй конёк и открыл перед ним калитку на лёд. Зверёк, очень осторожно переставляя задние лапы в странной обувке, дошёл до выхода, а потом неожиданно ловко покатился.
"Нет, Челябер, если тебе сейчас дать клюшку, она для тебя костылём на льду станет, сначала просто кататься научись". – Услышал у себя в голове фразу Воронова Гретцки.
– Ты учишь енота играть в хоккей?
– Учу, – кивнул Воронов, – и уверен, что среди енотов он станет непревзойдённой звездой хоккея.
– А зачем?
– Тебе назначено всего два часа физиотерапии. Хочешь проговорить это время о енотах и их хоккее, или потренироваться вылетать за борт?
Челябер покатался полчаса, а потом попросил сделать ему коньки для фигурного катания, Воронов пообещал, но как-нибудь позже. Сейчас у него задание провести Уэйну сеанс физиотерапии. И этот диалог Гретцки отчётливо слышал, хоть звуков никаких и не произносилось
– Впечатляет, – подвёл итог Гретцки, в шестой раз вылетев с площадки и выбираясь из-под сломанных зрительских кресел, – но это уже нечестная игра.
– Нечестная, – согласно кивнул Воронов, – но теперь уже и ты в этой игре нечестный. Неужели ты думаешь, что хоть кто-нибудь поднялся бы на ноги после шестого вылета за борт? Мне и самому это неинтересно, но у меня проблема, Уэйн – я пообещал отцу выиграть Чемпионат мира и Олимпийские игры. Ещё подростком был, но назад это уже не отыграешь, теперь придётся выигрывать.
– Заставляешь себя?
– На горных лыжах я покатался бы с большим удовольствием. Но это не значит, что мы с тобой не сможем поиметь с этого выгоду. Забьёшь мне только ты, причём так забьёшь, что на это и через сто лет любоваться будут. В первый раз завтра, а второй – в условном финале двадцать девятого.
– Хочешь сыграть на ставках?
– "Забьёт ли Гретцки Воронову?" После нашей физиотерапии это слишком многим покажется подозрительным, Уэйн. Нет. Деньги слишком смешные, чтобы из-за них подставляться под подозрения. Играть будем всерьёз, за исключением одного эпизода. Мы вас порвём в клочья, и ничего твоя шайба канадцам не даст, разве что её позже начнут разглядывать как "Мону Лизу". Как великое творение хоккея. Взамен я прошу тебя вывести на лёд Челябера. Он немало помог Савельеву с твоим лечением, так что ты ему должен.