И вот визит в этот угнетающий город. Удивительным было то, что за ним послали. Приглашение стало роскошью, которой он не вкушал уже довольно давно. Последние пять лет ему приходилось суетиться, чтобы выжить. Успеть прежде конкурента. Успеть подписать контракт и получить деньги, пока “зеленый” министр обороны не узнал, что есть условия получше.
Холлистер поправил галстук и взял свой кейс. Автобус въехал в полукруглую арку здания, вздымающегося, будто плотина, в конце проспекта. Человек в мундире вышел в сопровождении двух вооруженных часовых и открыл дверцу. Ник Холлистер вылез — крупный, здоровый, с простецким розовощеким лицом и коротко стриженными светлыми волосами. Может, чуть толще, чем надо, в бедрах и плечах, но все еще похожий на того олимпийского чемпиона по стрельбе, каким он был восемнадцать лет назад.
Он торговал достаточно долго, чтобы понять: полковник Абуд ничего не купит. Министр обороны был аккуратен, изящен, хрупок и холоден, как хромированная мебель его офиса. Он был одним из тех безупречно ухоженных пожилых мужчин, которые выглядят так, будто меняют белье, бреются и принимают душ трижды в день. Каталог, предложений Холлистером, он пролистал, как требовал долг, а затем сказал — вежливо, почти с сожалением:
— Боюсь, мистер Холлистер, что это не совсем та боевая техника, что интересует нас в данный момент.
Холлистер мог предполагать, что случилось. Абуд разослал приглашения нескольким торговцам оружием, и “Амэлгемейтед” или еще кто–нибудь из фаворитов прибыли первыми.
— Уверяю вас, полковник, — обороняясь, ответил Холлистер, — что при соответствующем обращении и в достаточном количестве это вооружение вполне сопоставимо с огневой мощью того, которое вам могут поставить другие. Может быть, оно и не будет выглядеть на парадах так впечатляюще, как прочее, более картинное снаряжение, но неужели ваше правительство собирается платить деньги лишь парадов ради?
Абуд кивнул, встал из кресла и подошел к окну, выходящему на проспект Героев.
— Я думаю, — сказал он, — что вы недооцениваете всю значимость парадов. Разве не ваш Теодор Рузвельт советовал “носить большую дубину”? Такова философия и нашего Президента. Вы видите, что философия эта воздвигла нашу величавую столицу, рубеж мира. — Он повернулся опять к Холлистеру. — Мой долг министра обороны — нести учение нашего Президента в военном строю. Мы заинтересованы в приобретении “большой дубины”.
— Могу я позволить себе смелость предположить, — сказал Холлистер, — что вы, возможно, упускаете из виду нужды вашего народа? Те деньги, что вы сэкономите на моем снаряжении, могут быть использованы в других целях.
Абуд словно окаменел.
— Мне думается, что маклер-оружейник недостаточно квалифицирован, чтобы давать нам советы относительно нужд нашего народа — особенно такой оружейник, чей товар интересен разве что собирателю антиквариата?
Он нацелил палец, словно стилет, в точку прямо между бровей Холлистера и добавил:
— Я вам кое–что скажу, мистер Холлистер, если уж вас это интересует. Благосостоянию нашего народа служит, в первую очередь, не то, сколько арахиса или какао-бобов мы вырастим, но та система воздействия на мир, которую мы можем выработать в единстве с нашими соседями. Мы намерены стать ядром, мистер Холлистер, вокруг которого смогут объединиться другие нации этого континента. Это мечта Президента Масабы. Но нам нужны ресурсы. Эль Ракор на юге от нас и Имбава на западе имеют богатые запасы минералов и золота. Нам нужны их естественные ресурсы. Им нужно наше руководство.
Он вернулся к своему креслу, взял каталог Холлистера и покачал его на поднятой ладони, будто взвешивая. Потом уронил его со звучным шлепком на крышку стола и снова уселся.
— Нет, мистер Холлистер, нам нужно оружие самого современного типа. А не то, что вы предлагаете. Такое приведет лишь к затянутому кровопролитию. Наши соседи — это же наши братья. Мы желаем поражать их нашими возможностями, а не уничтожать их.
Холлистеру уже доводилось слышать такое. В вольном переводе это означало аннексию. По возможности, бескровную. Единственная сложность состояла в том, что очень немногие народы позволяют себя аннексировать без драки. Значит, если Масаба, Абуд и компания настроились на войну, они отыщут способ — с помощью Холлистера или без нее. А первая заповедь человека — выжить. У него в Штатах осталась семья, о которой он должен подумать.