Сердар зажмурился и вцепился дрожащими пальчиками в заграждение. Величественная, закованная в камень красота поражала воображение, но не приносила успокоения. Очевидно боясь, что Сердар бросится с моста, водитель подошел и увел его в сторону. Второй сложил руки ладонями друг к другу:
- Благодарю тебя, Ильхам.
- Хвала Аллаху, нас не задержали на границе, Ахмед.
- Аллах велик! Пусть он и впредь он хранит тебя в дороге.
- А тебе принесет удачу в забегах. Поставь от моего имени на фаворита.
- Непременно, Ильхам.
Потом водитель впрыгнул в авто и укатил. Сердар остался с Ахмедом. Имя человека единственное, что он понял.
Потом они спустились с моста, прошли через улицу и вскоре уже находились внутри огражденной территории, центром которой оказался посыпанный песчаником стадион. О том, что это ипподром, Сердар узнал позже.
Возле загонов их с Ахмедом встречала молодая женщина. На ней были надеты длинные резиновые сапоги, белый халат, и она не носила платок. Женщину звали Амира. Она работала здесь зоопсихологом, и владела фарси. Именно от нее Сердару, наконец, стало известно, для чего его привезли сюда. Окрестные земли принадлежали одному из богатейших людей эмирата, и на них располагалась огромная верблюжья ферма.
Но самое драгоценное находилось как раз внутри загонов – беговые верблюдицы, стоимостью несколько миллионов американских долларов каждая.
Сердара перекупили у афганских похитителей для одной цели – ему предстояло стать жокеем. Детей часто использовали для этих целей, чтобы верблюды бежали быстрее. Худенький и легкий Сердар как раз подходил для такой миссии. Мальчика впустили в загон, и что-то теплое сразу ткнулось в руку. Этим чем-то оказалась мордочка крошечного верблюжонка, который трогательно покачивался на тоненьких ножках.
- Он родился три дня назад – сообщила Амира и улыбнулась мальчику.
Сердар ответил ей тем же. Впервые после похищения кто-то относился к нему по-доброму.
- Можно погладить? – спросил Сердар.
- Конечно.
У малыша были большие доверчивые глаза, и мягкая шерстка. Раньше Сердар не видел верблюдов. Только овец и лошадей, поэтому с любопытством наблюдал, как детеныш обнюхивает его смешными ноздрями. И сразу почувствовал что-то близкое и теплое.
Двое детей человеческий и верблюжий смотрели друг на друга с пониманием и нежностью. Сердар невольно потянулся к крошечному, беспомощному дромедару, ведь он в известной степени был таким же. Внезапно что-то большое и мокрое коснулось его макушки. Мальчик вздрогнул и поднял голову. Это была взрослая особь.
- Осторожно! Это его мама! – вскрикнула Амира. – Ахмед, что ты стоишь, надо оттащить ребенка, пока не случилось чего!
- Ты у нас специалист по поведению животных, ты и оттаскивай! – огрызнулся Ахмед.
Но пока они препирались, оказалось уже поздно. Верблюдица подошла к Сердару вплотную. Взрослые с ужасом воззрились на мальчика и склонившуюся к нему верблюжью голову. Теперь все зависело от поведения животного. Но сам Сердар не испугался.
- Мама…- произнес, и глаза ребенка наполнились слезами.
Он повернулся к людям напротив:
- Если мама, значит, не причинит вреда.
Сердар прильнул к телу животного, и принялся ласково гладить коротенькую шерсть.
И замерзшая душа его начала оттаивать. И пришло облегчение. Он вспоминал своих потерянных родных и беззвучно плакал, уткнувшись в теплую грудину верблюдицы. Ему вдруг нестерпимо захотелось стать этим самым верблюжонком, ведь у него была мама, а у самого Сердара больше нет.
Мужчина и женщина с удивлением и даже каким-то чувством вины смотрели на это зрелище. Мальчик оказался прав. Обычно верблюдицы-матери агрессивны к людям, но вопреки всем законам природы животное не проявляло признаков недовольства, и только флегматично жмурилось. Малыш сосал молоко, сладко причмокивая, а Сердар самозабвенно обнимал его мать.
Потом Сердара отвели в чистую, хотя и скромную комнатку, вымыли, накормили и дали отдохнуть с дороги. А на следующий день начались тренировки.
Новое место, новые навыки, и тяжелые воспоминания стали потихоньку вытесняться событиями жизни после похищения. Сердар оказался любознательным и смышленым ребенком, и самозабвенная его любовь к жизни брала верх над пережитыми потерями. И хотя в обществе людей, говоривших на непонятном ему языке, он чувствовал себя не очень уютно, то, чему его учили, сразу пришлось Сердару по душе.