– ???
– Ну понимаете, осёл значит упрямство, баран – стадность. Вот я и культивирую эти качества.
После пятисекундной паузы интервьюер аккуратно спросил:
– А вы не думали, что эти слова носили оскорбительный характер?
И тут до меня дошло…
Я, вообще, быстро отхожу от стресса. Всего через неделю впервые вышел из гостиничного номера и… снова зашёл. А потом ещё через неделю вышел и… да, снова зашёл. Но уже открыл настежь окна, забрался в душ и начал усиленно думать.
Человек не мог сказать это со зла. Люди ж добрые по натуре. Значит, в этом был какой-то смысл. Не такой, какой я предполагал ранее, а прямо противоположный. От этого осознания я даже распахнул глаза и… тут же отпрянул от струек душа – когда в глаза попадает, неприятно. Но главное я понял.
Начал я не с нового турнира, а с общения со спонсорами. Прежний «я» и слышать бы не хотел о всяких спонсорах, думая только о турнирах. Но теперь одним из моих двух новых лозунгов было не упрямство, а гибкость. Спортивная экипировка, размещение логотипов, съёмка в рекламе – сам не заметил, как стоимость подписанных контрактов значительно превысила призовые за всю мою карьеру! Впору было думать, что тот двухсловный зритель не только доктор философских наук, а ещё и бизнес-гуру.
Далее… и снова не турнир, как прежде, а новый тренер. Попросил папу подобрать тренера, который был бы адептом максимальной гибкости… сложно сказал, да? Надеюсь, вы меня поняли. Папа, по крайней мере, понял. Дорого обошлось, известный очень человек. Но сейчас понимаю, что мне с ним повезло.
После Уимблдона меня начали зазывать на парные турниры, нарисовалось множество потенциальных напарников, но я всем отвечал отказом – никакой стадности, отныне я не баран.
Почему-то это не встретило понимания у спонсоров, они что-то говорили про обязательства перед ними. Я перечитал контракт – не было там слов про игры в парных турнирах. Спонсоры почему-то заговорили о совести. Тут я совсем перестал их понимать и отдал телефон папе, чтобы не отвлекаться на лишние разговоры.
Теперь мне, конечно, приходилось начинать с нуля – в одиночке-то я был игрок второй тысячи, – но со спонсорскими деньгами и новой известностью это было легко. На турнир ATP-250 мне дали вайлд-кард, но я быстро понял, что это не мой уровень. Первый-то раунд я, как ни странно, выиграл, но уже тогда понял, что его я тяну на «ослиных» качествах, а хотелось, наоборот, гибкости.
С тренером решили опуститься до челленджеров и даже иногда до фьючерсов. Подбор стратегии под каждого соперника, смена тактики, неожиданность ударов – я словно играл в приставку, не гоняясь за результатом. Иногда вылетал уже в первом круге, но тренер одобрительно кивал: прогресс есть. Папа, правда, ворчал, что тренер кивает, потому что зарплата ему капает независимо от результата. Но, наверное, просто папе в тот момент было нелегко – общение со спонсорами, которые почему-то хотели разорвать контракты, не самое приятное дело.
Прошло полтора года – я дошёл до финала челленджера, где спокойно и даже контролируемо проиграл. Меня заботил не столько результат, сколько прогресс, вот и отрабатывал разные тактики.
После матча тренер подошёл ко мне. Я как-то напрягся. Поймите, я, конечно, быстро отхожу от стресса, но просто посттравматический синдром какой-то: стоит кому-то после матча что-то мне попытаться сказать, так мне сразу слышатся те два слова. Я, конечно, понимаю, что и они были полны добра, но…
В общем, тренер сказал:
– Ты готов к нормальным турнирам. С игрой на результат, а не на прогресс.
Я ещё больше напрягся: вспомнились мои парные «бараньи» мучения. Тренер заметил мою реакцию и усмехнулся:
– Но сначала тебе нужно расслабиться. Поедем-ка на пару недель ко мне в Австралию, узнаешь, что такое виндсёрфинг, дайвинг и всё такое прочее.
Папа проворчал, что этот дармоед хочет за мой счёт смотаться домой и отдохнуть. Видно, папу совсем спонсоры достали. Контракты-то на три года подписали…
Из Австралии я вернулся посвежевшим. Там я не следил ни за теннисом, ни за датами. Оказалось, настало время Ролан Гаррос.
– Я на Ролан Гаррос? – спросил с удивлением тренера.
Он кивнул:
– Они редко дают вайлд-кард кому-то не из Франции, но для меня сделали исключение.
– Да я не о том. Это ж не мой уровень. Вот годика через два…
Тренер лишь улыбнулся:
– Ты готов. Даже не представляешь, как готов.
О том турнире во Франции потом много писали. Говорили о редком сочетании упрямства, везения и тренерского мастерства. Не был я согласен с таким сочетанием, особенно с первым его компонентом, но что возьмёшь с журналистов… Финал помню смутно. В памяти остались лишь два эпизода. Первый – когда я приготовился в очередной раз подавать, а тренер перемахнул через ограждение и, громко смеясь, крикнул мне: