Впереди чернел мотоцикл ГАИ. Здесь Даня нагнал Рощенко, тот обернулся. У него был недоуменный взгляд.
Даня улыбнулся. И вдруг соперник оторвался, включил мощную передачу.
Даня упал на руль, стал догонять. Он изморил себя двойным педалированием и понял, что ритм разбился.
Рощенко оглянулся с холма, его синяя майка сошла с горизонта. Даня остался в одиночестве.
Машина вольно катилась по прибрежной дороге. Тонко цвиркала цепь. Даня глядел на желтоватый щебень осыпи, опустив угнетенную голову.
Вот выиграет он гонку, потом - областную и республиканскую, а потом его возьмут в сборную страны. А там - твердые люди, они не похожи и на Климаниди и Хмоленок. Они стройные, как тополи на бульваре, у них железная воля...
Начинался подъем. Даня встал в седле, чтобы помочь ногам, но "танцовщица" у него еле-еле плясала, с тяжелым дыханием.
Монетка мерцала на раме никелированным покрытием, притягивала взгляд. И рука будто нечаянно сорвалась вниз. Но Даня медленно вернул руку на руль. Рука снова потянулась к монетке, и снова он вернул ее обратно. И подумал о своей команде, ползущей где-то вдали, в самом хвосте. Он представил, что дома у них бранятся жены, не пускают после сегодняшнего поражения тренироваться, а соседи подзуживают и что надо огород копать, и дочку в пионерский лагерь везти, и надо у домны стоять.
Может быть, одна у них мечта - выиграть хоть один раз и жить потом, помнить: было же времечко!
Где же вы, ребята? Ждете ли своего товарища?
Велосипед сорвался вниз, и пошли плясать телеграфные столбы, километровые голубые столбики и выбегающие к дороге подсолнухи. Маленькие тополя превращались в большие: мимо, мимо всего! Как будто ветер летел по шоссе, над спокойным Азовом и полями.
Разлетается, хлопает сзади воздух, точно силится поймать гонщика, но нет теперь власти у воздуха. Даня свободен на трассе.
- Саня, да-авай! - крикнул он, сбивая дыхание. - Саня!
Климаниди оторвал голову от руля, и его усталые глаза обрадовались: кто ведет гонку?!
И пролетели мимо друг друга.
Через некоторое время у белой полосы сгрудились все велосипедисты. Судьи подсчитали минуты, сверили протоколы. Плотный мощноногий Рощенко с залитым потом лицом сидел на заднем сиденье судейского мотоцикла. Вокруг него шаркала по асфальту твердыми подошвами, перемещалась толпа.
Отдельной группой стояли четверо в оранжевых майках, глядели на дорогу.
- Смотрю, а он как пуля, - говорил Климаниди. - Тогда я и думаю себе: я ему сделаю подарок. И попер. И вас догнал, а не заморился...
Даня отошел, катя велосипед одной рукой, и остановился перед Рощенко.
- Поздравляю. - Тот протянул руку. - Завтра командами потягаемся. Конечно, тебе лучше, чтобы гонка была личной. С твоими валенками тебе не видать классного места.
- Вы за меня не бойтесь! - ответил Даня. - Увидим, где мне лучше.
- Тихо! Тихо! - крикнул кто-то сзади.
В тишине объявили результаты первого дня личной гонки: команда Рощенко была первой, Данина - третьей, но их разделяло несколько секунд.
- До завтра, парни! - Рощенко спрыгнул с мотоцикла и, отстраняя гонщиков, заторопился к своему автобусу.
Дане вспомнилось отцовское предупреждение: "Ты все равно уйдешь от них. Тебе учиться надо".
Подошли Климаниди и братья Хмоленки, принесли для него спортивный костюм. Черные от пыли и пота швы их оранжевых маек бросились Дане в глаза. Светились на смуглых руках Климаниди неживые белые рубцы старых ожогов.
Тогда он не мог знать, что ему предстоит повторить их судьбу.