Уходя от нашего зала, я услышал, как за моей спиной хлопнула дверца «опеля». Оборачиваться не стал, хотя и было любопытно узнать, кого же такого секретного привез с собой Мастер.
От зала до моего дома было десять минут по прямой и вдвое больше, если идти удобной освещенной дорогой. Я выбрал первый путь, хотя пользовался им не так часто, опасаясь подвернуть ногу или испачкаться, пробираясь через пустырь с котлованом замороженной стройки.
Я шел по тропинке, когда показалось, что кто-то движется параллельным мне курсом, стараясь оставаться невидимым в тени чахлых кустарников и беспорядочно наваленных строительных плит. Я остановился, прислушиваясь. С проспекта доносился шум машин и грохот трамваев, ближе к жилому кварталу лениво перелаивались собаки и какая-то мама кричала ребенку, чтобы он немедленно шел домой. Это были привычные, не предвещающие опасностей звуки, но я ощутил холодок в душе. Рядом со мной кто-то был, и его присутствие, похоже, не предвещало ничего хорошего.
Я попытался сосредоточиться и определить место, где он может прятаться. По мере того как я вглядывался, глаза адаптировались к темноте, а мозг отсекал лишние звуки. Получалось, что неизвестный мне человек находится или за штабелем строительных плит, или метрах в пяти от него, в темном пятне, образованном тенями от нескольких поваленных деревьев, груды мусора и тонких веток густого кустарника.
Я поднял обломок кирпича, примерился и запулил его в темноту. Бросок получился не очень удачным. Кирпич попал в какую-то бутылку, срикошетил и перекатился по земле. Сразу вслед за этим что-то зашелестело, низко у земли блеснули и пропали две горящие точки. Я успел вздрогнуть быстрее, чем понял, что напугал кошку. Мысленно чертыхнувшись, я подумал, что раз она спокойно сидела до моего кирпича, то человека там нет. Следовательно, если мне все это не померещилось, он может прятаться только за плитами.
Интересно, видно ему меня через горизонтальные щели? Или, чтобы контролировать обстановку, он вынужден выглядывать из-за угла?
Бесшумно ступая, я приблизился к штабелю. Снял с плеча сумку, слегка раскачал ее на длинном ремне и бросил направо, а сам обежал штабель с другой стороны.
И получил такой удар в лоб, что из глаз посыпались искры.
Вслед за этим меня ударили коленом в живот, но я принял удар на пресс и попытался разорвать расстояние, одновременно группируясь в низкой стойке. Я надеялся, что он повторит фронтальную атаку, и тогда я смогу захватить его за ноги. На случай, если противников несколько и кто-то попытается напасть сзади, я начал разворачиваться таким образом, чтобы бетонные плиты прикрывали меня.
Маневр не удался. Второй нападающий все-таки подкрался ко мне и ударил палкой по голове с такой силой, что палка переломилась, а я рухнул и остался лежать, не в силах пошевелиться.
Глава пятая. Допрос третьей степени
Меня привели в чувство нашатырем.
Я открыл глаза и подумал, что лучше бы еще повалялся в беспамятстве. Меня тошнило, но это еще можно было терпеть, а от вот от боли в затылке, буквально раскалывающей голову, хотелось выть и кусаться.
Выть и кусаться, потому что ничего другого я сделать не мог – меня накрепко привязали за руки и за ноги к какому-то стулу, а в рот загнали кляп размером с теннисный мячик.
В лицо мне светила яркая лампа. Она стояла так близко, что я лицом чувствовал исходящий от нее жар. Ничего, кроме этой лампы и сверкающего кружка отражателя вокруг нее, я увидеть не мог.
Мне не было страшно. Я чувствовал злость за то, что позволил ударить себя по затылку. Злость в первую очередь на самого себя. Как же я так прошляпил? В первую очередь сказался маленький опыт уличных драк. Вернее, практически полное отсутствие такового. На ковре я бы так просто не дался. Но и противник мне, надо полагать, попался достойный. Все-таки сколько их было, один или двое?
– Очухался?
Я утвердительно замычал и покачал головой. Из темноты появилась рука в черной вязаной перчатке и выдернула из моего рта кляп, оказавшийся скомканной грязной тряпкой.
Я сплюнул скопившуюся слюну и тут же получил по загривку:
– Не плюйся!
Значит, сейчас со мной, как минимум, двое. Наверное, и на улице их было столько же. Тогда, в «Сказке», я уделал троих. Потому что был готов к драке. И потому, что защищал Ингу. На улице я лопухнулся, но если бы сейчас удалось развязаться, я бы не подкачал. Я бы никому не позволил ударить себя по затылку и разорвал бы тех, кто подошел спереди. Потому что слишком унизительно сидеть связанным, с тряпкой во рту. И потому, что мне надо отыскать Ингу.