Глава 2
Через час инспектор Хорст прибыл в дом Ференца. Расположившись в кресле, он наблюдал, как хозяин неторопливо наливает чай в чашечки, похожие на полураскрывшиеся кувшинки.
— Мне вот что интересно, Абель: как же вы пользуетесь вещами в повседневной жизни? Вам не мешает ваш… дар?
— Вовсе нет. – Ференц придвинул ему чашку. – Прошу… Видите ли, мои собственные вещи хранят примерно те же впечатления, что и моя память.
— Так что ничего нового вы от них не узнаете?
— Совершенно верно. – Он сел за стол, придвинул к себе вазочку и насыпал в нее горку конфет в золотистых обертках. – Это как две струны, звучащие в унисон: сам звук получается громче, но нельзя различить звучание каждой из струн по отдельности. Поэтому когда я пользуюсь своими вещами, мне в голову, конечно, приходят какие-нибудь мысли или картины, но навеяны ли они самими вещами или моими собственными воспоминаниями, отличить невозможно. Да и, пожалуй, не нужно.
— А если это не ваша вещь? Скажем, поручень в трамвае или театральный билет.
По лицу Ференца скользнула улыбка.
— Если честно, я стараюсь избегать чужих вещей.
— А если это неизбежно? – Инспектор сверлил антиквара упрямым взглядом.
— В таких случаях я не сосредотачиваюсь на них. И тогда впечатления от них просто проходят мимо, как случайные мысли.
Хорст кивнул и побарабанил пальцами по столу.
— Давайте перейдем к делу. Когда вы мне позвонили, я уж думал, не стряслось ли с вами беды.
— К счастью, нет. Скажите, не случалось ли в городе какого-нибудь убийства? — И, заметив ехидное движение полицейского, он поспешил уточнить: — Около двух недель назад. Молодая девушка, лет двадцати.
Инспектор развел руками.
— Что еще о ней известно?
Ференц задумался.
— На нее напали сзади. Ударили чем-то тяжелым. У нее длинные белокурые волосы и небольшой шрам на правом запястье.
Хорст выпрямился на стуле, и его глаза заблестели.
— Продолжайте.
Ференц чуть пожал плечами и потянулся за конфетой.
— Это пока все. Вы знаете, о ком я говорю?
— Так точно. Что у вас еще есть? Вы нашли вещь с места преступления? Ну же, Абель, выкладывайте.
Ференц стал неторопливо разворачивать обертку, будто в ее изгибах он надеялся прочесть подходящий ответ.
— Кажется, я наткнулся на свидетеля, - проговорил он наконец.
— Свидетеля? Отлично. Что он говорит?
Антиквар покачал головой.
— Это пятилетний мальчик, Хорст. Он с тех пор вообще не разговаривает. Видимо, пережил глубокий шок.
Полицейский нахмурился и постучал пальцем по чашке.
— Мне нужны его данные – имя, адрес, имена родителей.
— Вот, пожалуйста. – Ференц протянул ему карточку своей посетительницы. – Госпожа Эрлиц. Это его мать, она вдова.
Хорст взглянул на карточку.
— Эрлиц, Эрлиц… Не знаю такой. - Он сунул карточку в карман. - А что за вещь она вам принесла?
— Сейчас покажу. – Ференц встал, вынул чепчик из выдвижного ящика бюро и замер.
Полицейский только взглянул на его лицо и тут же торопливо вынул блокнот.
— Змея… - Веки Ференца задрожали. – У него в руках змея… Черная змея с блестящей головой…
Хорст зачеркал карандашом.
— Прекрасно. Доктор говорит, что орудием убийства могла быть трость с тяжелым металлическим набалдашником. А лицо нападавшего видите?
— Нет, лица не вижу... Он большой и черный, похож на медведя… Горбатый, широкий, с большими зубами…
Не выпуская чепчик из рук, он опустился на стул. Хорст покачал головой.
— Тогда понятно, почему он молчит. Малыш все видел, а от такого зрелища не каждый взрослый сразу оправится. – Он ткнул острием карандаша прямо в центр своих записей. – Я завтра навещу эту Эрлиц. Посмотрю на ребенка, доктор с ним поговорит. Хотите пойти с нами?
Ференц покачал головой.
— Я вряд ли смогу помочь. Лучше останусь дома и поработаю с чепчиком.
Хорст кивнул.
— Как хотите. Кстати, вещи убитой все еще у меня. Если угодно, можем взглянуть.
— Непременно.
— Завтра после обеда?
— Если можно.
— А ваша работа?
— Моя работа может подождать, - сказал Ференц серьезно. – Негодяй, который это сделал, должен быть пойман.