Капли я выпил. И - да, теперь я слишком хорошо знаю этот вкус мороза и мяты - вдруг успокоился и задрожал всем телом, повалился к ее ногам. Сделался несчастным огромным псом, у которого из глаз текут горошины-слезы.
Эйр отшатнулась было, схватилась о стену - она все еще была слаба - но затем взяла себя в руки и присела рядом со мной на корточки. Несмело дотронулась моей жесткой шерсти, заставляя вздрогнуть. Первый раз я почувствовал прикосновение ее прохладной ладони.
- Не плачь, - попросила она. - Все будет ведь хорошо.
- Не будет, - всхлипывал я, ненавидя сам себя за подобную слабость.
- Конечно, будет, - возразила Эйр. Она не была бы Эйр Шато-Гренуи, если бы не была так уверена. В своих дурацких Несокрушимых Мечтах.
- Твои Несокрушимые Мечты - глупость, - так и заявил ей я.
- Что поделаешь, если я в них верю.
Что ж, может, они не такие уж и дурацкие, раз спасли нас тогда, да и потом не раз.
- Но тебе от меня не избавиться, никогда.
Эйр не ответила, и на миг рука ее на моей спине замерла. Шерсть у меня на загривке вздыбилась, мятно-морозное действие заканчивалось, а я успел чуть-чуть поверить в ее Несокрушимые Мечты, что все действительно будет хорошо, и зря. Сейчас все вернется на круги своя, и ничего она сделать не сможет. Так шутит ее величество Жизнь. Я выпустил когти.
- А надо? - вдруг спросила Эйр.
Теперь замер я. И выпущенные когти гулко стукнулись о камни пола.
- Это... разве тебе не хочется?
Эйр пожала плечами и села на пол, задумчиво разминая затекшие колени.
- Хотелось. Но в этом нет никакого смысла.
- Как это - нет? - я даже сел и стукнул хвостом по полу то ли от любопытства, то ли от проблеска надежды, то ли от раздражения.
- Ты сам сказал, что это невозможно, и, пожалуй, ты прав... Только это не повод попрощаться с Мечтами. Я не могу этого сделать, ну никак! Послушай, разве мы не можем подружиться?
- Подружиться?.. Чудовище и... Красавица? - хмыкнул я как можно циничнее и отвернулся.
- Спасибо за комплимент, - звонко рассмеялась Эйр. - Конечно, ты прав, так и сделаем... И пойдем по дороге вместе, что нам стоит. Заодно докажем Жизни, что нас не сломать так просто, - сообщила Эйр и встала на ноги, опираясь о мою спину. - Я люблю свою башню, но не так, чтобы ничего не увидеть вокруг. А здесь - будет наше убежище.
Зачем она мне поверила? Ведь я мог запросто ее цапнуть за эту самую руку... Но почему-то этого не сделал.
Словно Эйр точно знала, что я соглашусь. Хотя даже я этого не знал.
Тогда под колпаком на столе и завязался бутон аленького цветочка.
Эйр поставила первую бутылочку на каминную полку. И звездные ночи заставляли Капли Вечности расти. А Сногсшибательной Искренности прибывало с каждыми сумерками.
И шутка ее величества Жизни с треском провалилась. Первая. А потом мы уже сражались специально. И она немного нас запомнила. Даже зауважала.
...
Пока дорога вьется впереди, ни одна история не окончена.
КЧ 7. Потерянные в лесу
- Подбрось еще дров, - жалостливо попросил я: душа промерзла до костей, а где наша башня, мы до сих пор не знали. Путешествие, в которое втянула Эйр встреча с Охотником за Сердцами, закончилось весьма плачевно. Мы потерялись в незнакомом холодном лесу, снадобья убывали с ужасающей быстротой, и никаких признаков хотя бы тропинки, а тем более - башни. Которая приходила в упадок с каждой ночью отсутствия хозяйки.
- У меня больше нет, - зябко повела плечами Эйр. - Придется довольствоваться костерком, какой есть.
- А Незамерзающее Тепло? - с надеждой спросил я.
Эйр потрясла пустой бутылочкой, привешенной к поясу. На дне полоскалась желтая капля. Ничтожная кроха, которая размажется по стенкам ароматным маслом и не попадет в рот, сколько ни жди. Напоминание, и всего только.
Так мы сидели и дрожали от холода под чужим небом, вражескими звездами и гудящими от ветра далекими верхушками елей. Красота, которая восхищает, но, увы, не имеет власти над Каплями Вечности.
Эйр отстраненно покачивалась из стороны в сторону и мурчала что-то себе под нос.
- В каждой непонятной ситуации спасает пение, - повторила она одну из своих любимых "премудростей". - Когда весело, грустно, когда сносит крышу от счастья или когда душу рвет в клочья, когда моешь посуду и когда танцуешь самбу, когда... - она вздохнула тяжко и запнулась. - Знаешь, я ничем от остальных девиц ведь не отличаюсь. Тоже ищу то "принца на белом коне", то коня на белом принце, чтоб его! - и она швырнула в робкий огонь пригоршню мелких камушков с негостеприимной земли.
- Ты... ищешь родственную душу, - робко возразил я, невольно дергаясь от морозной дрожи, пробирающей от кончиков ушей до хвоста.