Выбрать главу

Апрель выдался по-летнему жарким. Они сели в темном углу, за дырявыми рыболовными сетями. Федя заказал водку и попросил лимон. Сыпал на лимон соль из фарфоровой русалки и поедал, не морщась. Дольку за долькой. Зиновий заказал чайник китайского зеленого чая. Бабарыкин недоуменно уставился на этот чайник: ты что – совсем не пьешь? Давыдов помотал головой. Не пьешь, не куришь, девок не дерешь, усмехнулся Федор, сектант?

Меня в детстве, отвечает Зиновий, когда я жил у деда в деревне, так напоили однажды бражкой, что я просто очумел, ушел куда-то далеко в степь, в поля, в перелески, провалился в темноту. Очнулся на дне глубокого оврага: оп-лядь! – лежу в грязи, по мне ползают жучки-червячки. Ужас! Я орал, как будто меня режут, бросался вверх, снова скатывался в жидкую грязь, никак не мог выбраться. Меня нашли там, в черной яме, отнесли домой. Дед у меня был вроде деревенского знахаря, быстро меня в норму привел, но алкоголь запретил. Как бы я ни пытался после этого нарушить запрет, ни разу не смог. Состояние безумного страха осталось со мной на всю жизнь. Круто, говорит Федор и больше ничего не говорит про это. У него такого опыта нет. У него другой опыт.

Они выпили. Каждый свое. Тут же повторили. Бабарыкин слегка захмелел и начал говорить. А меня в детстве, говорит он, больше всего потрясло, когда американка Линна Кокс переплыла Берингов пролив. Было это почти тридцать лет назад – 7 августа 1987 года. Вода там даже в летнюю пору выше четырех градусов не прогревается. Представляешь, каково это – провести в ледяной воде больше двух часов? А я всегда боялся холодной воды, но мечтал, как и она, переплыть Байкал или какой-нибудь залив в Арктике. Вот, не сбылось. Хотя и пошалил, погулял по свету.

Он вдруг резко меняет тему. Человечество загоняет себя в сортир, как-то излишне возбужденно произносит он, и мы не можем с этим ничего поделать. Метастазами поражена сама природа этой планеты, имя вирусу – человек. Он начинает размахивать руками и брызгать слюной, сыпать соль прямо на стол и, вообще, вести себя неаккуратно. Все идет к тому, что Земля все-таки освободится от людей, произносит он, отдохнет, залечит раны и примет новых…

С такими мыслями, думает Давыдов, ему надо не в Думу, а прямиком в ООН, хотя и этого мало. Где здесь можно помыть руки? В этот момент билибомкает Бабарыкинская дурочка. Федя достает трубку. Звонит Тимур. Зиновию хорошо слышен его голос. Он советует Феде договориться с Давыдовом. Зина парень покладистый, говорит он, все что хочешь для тебя сделает. Ага, ага, – кивает Бабарыкин. Таким образом, задача исполнилась, думает Зиновий, как-то сама собой, можно сваливать

Бабарыкин заказывает еще и начинает по новому кругу развивать тему о метастазах. В этот момент к ним подходит пожилая официантка в матроске и бескозырке. Федя замолкает и выжидающе смотрит, как официантка собирает стаканы.

ОФИЦИАНТКА: Извините, вы Бабарыкин?

ФЕДОР: Я? Да. Пока еще – да.

ОФИЦИАНТКА: Вы знаете… Извините, с вами ведь можно поговорить? У меня соседи наверху живут – они меня облучают каждый вечер. У них техника такая специальная включается, неизвестная науке, и звуки при этом: пи-и-из… пиз… Я прямо обмираю от страха. А ночью мне снится, что я прилетела с другой планеты и должна тут людей травить.

ФЕДОР: Вы нас не отравили?

ОФИЦИАНТКА: Не-е-ет…

ФЕДОР: Великая вам благодарность за это! (Бабарыкин пьяно склоняет свою голову и трясет шевелюрой.)

ОФИЦИАНТКА: У меня и имя странное. Будто бы Элита.

ФЕДОР: Элита?!

ОФИЦИАНТКА: Элита. Лев Толстой писал в одной своей книжке про космическую красавицу с таким именем.

ДАВЫДОВ: Аэлита. И не Лев Толстой, а Алексей.

ФЕДОР: Тезка моего папы. С соседями разберемся. Завтра приеду с другом – он у меня доктор наук. Таксидермист. Прекрасные чучела делает из диких зверей, между прочим. А у вас там наверху явно… Ну, в общем, для выставки сделаем экспонаты из этих нелюдей. Пи-и-из… пиз… Надо же! Невероятно! Фантастика!

ОФИЦИАНТКА: Ой! Вы серьезно? Вы не шутите?

ФЕДОР: Какие могут быть шутки. Пришельцы среди нас. Хорошо законспирированные. Некоторые даже думают, что они люди. Ошибаются! Вот в себе вы уверены? Обычному человеку другие планеты не снятся. Даже после Чернобыля.

ОФИЦИАНТКА: Я как-то…

ФЕДОР: Да, полеты НЛО над Жигулями участились. Давайте адрес.

ОФИЦИАНТКА: Сейчас напишу и принесу.

Она пристально смотрит на Федю, будто запоминает его, будто желая сказать: я запомню твои пьяные шутки! И тут же удаляется. После этого они еще минут сорок сидят молча, только Зиновий пытается говорить о деле, из-за которого они тут встретились, но Бабарыкин не произносит больше ни слова и на попытки Давыдова углубиться в повестку дня не реагирует. Наконец он говорит: пошли. А эта, Элита? Она не придет, говорит Федор, хоз мара ла, ругается он. Секунду, я сейчас. – Зиновий наконец отыскивает туалет и моет руки с мылом…