Несколько мгновений спустя все три грузовика ехали по дороге на север.
Моим первым побуждением было броситься в погоню за ними и заставить их вернуться к работе.
Я бросился к нашему полугусеничному транспортеру, все еще стоявшему перед часовней Бога-Императора. Усевшись на сиденье водителя, я нажал кнопку стартера.
Ничего не произошло.
Я нажал сильнее.
Ничего.
Выскочив из кабины, я заглянул под капот и увидел мешанину перерезанных проводов. Понадобится несколько часов, чтобы исправить все это.
Я огляделся. Во дворе остался только труп Перина. Он лежал на спине, склонив голову набок и открыв рот, в его мертвых глазах застыл упрек.
Я перевернул его на живот. Бросив взгляд на дорогу, ведущую на север, я увидел ряды висевших железных клеток с трупами.
В этот момент я услышал за спиной шаги и обернулся.
Это был Коссу. Увидев труп, он застыл, словно не зная, стоит остаться или убежать.
- Они сбежали, - сказал я. Я чувствовал, что мне нужно как-то объясниться. – Они не подчинились мне.
По взгляду Коссу я увидел, что он оценивал обстановку, думая, стоит ли и ему сбежать.
- Значит, нас осталось только двое?
- Трое, - сказал я. – Еще Агафа.
«Если она еще жива», подумал я.
Первое, что я должен был сделать – поднять тревогу.
Я пошел в комнату с вокс-аппаратом, сел и включил его. Глаза черепа засветились. Я видел, как Террини включал аппарат.
Взяв богато украшенную медную вокс-трубку, я приложил руку к панели и ощутил укол боли в пальце, когда игла взяла пробу крови.
Связь была плохой, но я смог сообщить свое имя, звание, местонахождение, и тот факт, что Террини убит.
- Да, это исполнитель Хау, - сказал я, подчеркнув свое имя.
Наступила долгая пауза.
- Докладывайте, - наконец сказал человек на другом конце.
Я вздохнул, обдумывая свое сообщение.
- Бухгалтер Капо покинул ферму вместе с надсмотрщиками и сервами. Остались только гроксопас Коссу и девушка по имени Агафа, подозреваемая в ведьмовстве. Сбежавшие направляются на север на трех грузовиках «Карго-8». Я остаюсь в Торсарборе. Ситуация под контролем, - доложил я. – Необходима срочная замена рабочих команд.
Снова пауза.
- Ваше сообщение принято, - наконец ответил голос. После этого с отчетливым щелчком сеанс вокс-связи завершился.
Я выключил вокс-аппарат, и свет в глазах металлического черепа померк, превратившись в узкие щели. Я выполнил свою работу. Теперь я должен оставаться здесь, пока не прибудут новые рабочие команды.
Завершив сеанс связи, я спустился в подвал, проверить, как там Агафа. Она по-прежнему сидела в камере, прижав колени к груди.
- Он мертв, да? – спросила она.
- Кто?
Я ожидал, что она скажет «Террини», но она спрашивала о Перине.
- Да, он пытался бежать, - кивнул я.
- Они все сбежали, да?
- Да.
- А он все еще здесь.
- Соломенный человек?
Она кивнула, и вдруг начала трястись.
- Скажи мне, что ты видишь? – спросил я.
Но она покачала головой, прижала руки к глазам и застонала.
Это был долгий день. Какая-то часть меня хотела сбежать, но я понимал, что это испытание, которое я должен пройти. Бежать было нельзя. «В роду Хау не было трусов», говорил я себе, поддерживая свою храбрость.
Солнце достигло зенита, и стало снижаться к горизонту. Я знал, что настоящее испытание начнется ночью. Мне было тяжело сидеть без дела, и когда Коссу сказал, что пора кормить гроксов, я отправился с ним.
Единственным звуком на всей ферме был шум генераторов.
И снова я ощущал, что за мной наблюдают; чувствовал, будто хищник лишь ждет удобного момента. В моей памяти мелькали картины изуродованных тел. Я представил себя лежащим, как труп Террини: мертвый, бессильный и уже никому не нужный. Я вспомнил ужасную смерть «Недостойного». Я думал о Перине.
Жизнь в этом мире была дешева. Даже о моей смерти немногие будут сожалеть. Только моя мать, и, может быть, Прыгун. У моего отца останутся еще два сына, и один из них займет его место. А я стану ничем, мое имя просто исчезнет из истории.
Стоя у электроизгороди, я думал обо всем этом, пока Коссу открывал кормушку, чтобы накормить детенышей гроксов.
Солнце уже садилось к тому времени, когда мы направились от загонов с гроксами обратно к административному блоку. Бараки сервов были пусты, их окна безмолвно зияли. Чувство заброшенности и опустошения было подавляющим.
Когда наступил вечер, я по-прежнему не мог усидеть на месте, и обошел весь административный блок. В кабинете бухгалтера обезьяний череп смотрел на меня с верхней полки, куда Капо положил его в первый день. Сервочереп сидел на своей подставке, подзаряжая генераторы, люмены в его глазницах медленно пульсировали. Я заглядывал в ящики, открывал шкафы. В них были запыленные папки, пергаментные свитки, списки рабочих смен и наказаний давно мертвых сервов.