Мэри: На освященную землю, Мик.
Мик: Какая разница, на освещенную или нет. Может, терпеть уже не могли. Да и что такое освещенная земля? Просто старая земля, которую обрызгали святой водой.
Мэри: Уж кто-кто, а ты, Мик Дауд, я думаю, с этим бы не согласился, учитывая то занятие, за которое ты принимаешься каждую осень…
Мик (перебивает): В этом нет необходимости.
Мэри: Разве нет, Мик?
Мик встает, наливает два стакана виски, отдает один стакан Мэри, сам присаживается с другим.
Мик: Разве Графство не платит мне за эту работу, пусть это и мерзкое занятие? Разве священник половину всего рабочего времени не стоит надо мной и не приносят чаю, а?
Мэри (пауза): Полагаю, что так и есть. (Потягивает свой виски.) Хотя я бы и полпенни не дала за этого юного говнюка.
Мик: Какого говнюка?
Мэри: Отца Уэлша, Уолша, Уэлша.
Мик: Нет никаких проблем с Отцом Уэлшем.
Мэри: Совсем никаких, не считая того, что мне не слишком нравится перед ним исповедоваться.
Мик: И вообще, черт возьми, что это у тебя за грехи такие, чтобы каждую неделю исповедоваться?
Мэри: В каких грехах ты бы исповедовался, это больше по твоей части.
Мик (игриво): Что бы это могло быть? Может нечистые помыслы? Э, нет. Тогда, это, должно быть, «Не укради».
Мэри: Что значит «не укради»?
Мик: О, выколачивание денег из Янки, сбывая им по фунту за штуку бесплатные карты, которые Комитет по туризму поручил тебе раздать бесплатно. Рассказывать им, что возле дома твоего Лиема снимали «Тихого Человека», хотя разве это не происходило милях в ста от этого места в Мэм Кросс, или вроде того?
Мэри: Сто миль, говоришь? Тогда значит, Мэм Кросс передвинули, потому что последний раз он был в восьми милях.
Мик: Фотографии Джона Уэйна, два фунта за штуку. Бог мой! Эти глупые янки.
Мэри: Если эти долбаные янки сами желают сделать пару пожертвований на пенсию пожилой леди, я ни за что не буду им мешать.
Мик: Так если это не попрошайничество у этих тупиц, то, наверное, ты исповедуешься в десяти взятках на игре в бинго?
Мэри (с улыбкой): Я не беру десять взяток за игру.
Мик: О, Графство могло бы собрать сотню свидетелей, чтобы тебя опровергнуть, так как это продолжается уже двадцать лет.
Мэри: Ну, может время от времени я и забываю, сколько выигрываю…
Мик: Забываешь, значит?
Мэри (немного обиженно): Да забываю, Мик. Сначала хочу взять четыре, потом две идут подряд, и прежде чем я понимаю, что происходит и сколько взяток…
Мик: Мэри Рафферти, ты берешь по десять взяток в неделю в нашей церкви с тех пор, как де Валере исполнилось двенадцать, и это если им повезет, так как ставки поднимаются до пятнадцати, когда речь идет о Рождественском Джек-поте, не говоря о двадцати двух, рекорде для книги Гиннеса, который мог бы быть и больше, не выиграй ты восемнадцать раз подряд и не приди тебе в голову, что люди что-то заподозрят?
Мэри злобно смотрит на него.
Мэри: Кстати, к слову о признаниях, Мик Дауд, как давно ты посещал священника? Семь с половиной лет прошло, не так ли?
Мик: А?
Мэри: Семь с половиной…
Мик (со злостью): Хватит об этом, Мэри.
Мэри: Разве не твоя Уна тащила тебя в церковь каждую неделю..?
Мик (со злостью, встает): Я сказал, довольно! Или убирайся!
Он немного расслабляется, наливает себе виски.
Мэри: Во всяком случае, кричит он медленно.
Мик: Кто медленно кричит?
Мэри: Этот говнюк в церкви святого Патрика, бинго.
Мик: А, «бинго» кричит.
Мэри: Уолш, Уэлш. (Пауза.) Нужно десять взяток, чтобы игра была стоящая, иначе это просто потеря времени. Это вовсе не ради выигрыша.
Мик: В этом и суть игры.
Мэри: Верно, в этом и суть, Мик.
Мик: В любом случае, тебе никто не завидует.
Мэри: Потому что я старуха.
Мик: И все же никто тебе не завидует.
Раздается стук в дверь, которая немедленно распахивается, входит Мартин в рубашке с надписью Man Utd, Keane на спине, постоянно надувает пузыри из жевательной резинки.